– Спасибо, – удалось выговорить ему.
Глаза Марии Петровны затуманились.
– Я вижу, вы хороший человек. Добрый и надежный.
Тасин отец, Иван, тоже был таким. Дочь была для него счастьем. Он называл ее своим сокровищем, своей жар-птицей. Последние его слова перед смертью были о Тасе.
Он умолял меня позаботиться о ней, выдать ее замуж за человека, который будет ее лелеять. – Мария Петровна прослезилась. – Я думала, дочке надо выйти замуж за Ангеловского. С ним она бы никогда ни в чем не нуждалась.
Я убедила себя, что так было бы лучше, и не слушала ее, когда она умоляла не принуждать ее к браку с Михаилом.
Но для меня она была ребенком, а ее мольбы – просто лепетом о любви и мечтах… – Она склонила голову и промокнула глаза платком, который подал ей Люк. – Я виновата во всем, что случилось с Тасей.
– Не стоит искать виновных, – проговорил Люк. – Всем пришлось несладко. С Тасей теперь все будет хорошо.
– Да, я верю в это. – Мария Петровна поцеловала его в щеки по европейской моде. – Вам надо немедленно отправляться к ней.
– Да, я иду, – ответил он, склоняясь к ее руке. – Не беспокойтесь о дочери, госпожа Каптерева. Тася будет в полной безопасности в Англии… И будет счастливей, чем вы можете себе представить.
* * *
Тася и Биддл сидели в темном углу склада, где хранились корабельные грузы. Жизнь здесь почти замерла – лишь несколько отпущенных на берег матросов, рабочих доков да двое торговцев, спорящих насчет поврежденного товара. Забившись в тень, Тася с беспокойством ждала прихода мужа.
Биддл чувствовал ее растущую тревогу.
– Прошло еще мало времени, миледи. Он еще не мог добраться до острова, – тихо сказал он.
Она глубоко вздохнула:
– А если обнаружилось, что я исчезла? Тогда его попытаются задержать для допроса в полиции… Его могут обвинить в политическом преступлении против царя, и тогда…
– Он скоро будет здесь, – уверял ее Биддл, хотя в его голосе зазвучали тревожные нотки.
Тася застыла, заметив, что к ним приближается высокий человек в черно-красной с золотом форме корпуса жандармов – специального подразделения полиции, находящегося в подчинении императорской тайной канцелярии. Когда жандарм подошел ближе, на его усатом лице читалось подозрение. Он явно хотел узнать, кто они такие и что они здесь делают.
– О Боже! – прошептала Тася. Но она не поддалась панике. Молниеносно сообразив, что надо делать, она обернулась и обняла за шею удивленного камердинера. Не обращая внимания на его потрясенное восклицание, она прижалась губами к его губам и не выпускала беднягу из объятий, пока не подошел жандарм.
– В чем дело? – сурово осведомился он. – Что здесь происходит?
Тася с деланным ужасом отпрыгнула от Биддла.
– О, – задыхаясь, проговорила она, – умоляю вас, не рассказывайте никому, что мы здесь! Я пришла сюда на свидание к моему поклоннику-англичанину… Отец не любит его…
Подозрительность жандарма перешла в хмурое осуждение.
– Без сомнения, отец высечет тебя, если узнает, что ты тут делаешь.
Тася умоляюще смотрела на него, глаза ее налились слезами.
– О, прошу вас! Это наш последний вечер вместе… – Она снова подвинулась к Биддлу и уцепилась за его руку.
Жандарм оглядел тощенькую маленькую фигурку Биддла, явно не понимая, что в нем могло пробудить такую страсть.
После долгой мучительной паузы он смилостивился и грубовато велел Тасе:
– Прощайтесь, и пусть он уходит. Поверь, твой отец знает, что для тебя лучше. Послушные дети – радость родителей. А такая хорошенькая девушка, как ты… Да тебе найдут мужа получше этого тщедушного англичанина.
Тася кротко кивнула:
– Да, конечно.
– Я сделаю вид, что не заметил вас, и продолжу свой обход. Но, – он погрозил ей пальцем, – пусть вас не будет здесь, когда я вернусь.
– Спасибо. – Она рассыпалась в благодарностях и, сняв с пальца перстень с драгоценным камнем, вложила ему в руки. Подарок убедит его не торопиться с возвращением и дать им еще несколько минут побыть в помещении склада. С коротким кивком жандарм принял перстень и, бросив мрачный взгляд на Биддла, продолжил свой обход.
Тася, почувствовав облегчение, с извиняющейся улыбкой обернулась к Биддлу:
– О, мистер Биддл, я, наверное, вас шокировала?
Он кивнул и, судорожно вздохнув, ослабил ворот рубашки.
– Я…, я не знаю, как взгляну в лицо его милости.
– Уверена, что он все поймет… – смущенно начала она и вздрогнула, увидев, что к ним направляется еще один мужчина.
Биддл замер, готовясь к возможному нападению, но вместо этого Тася кинулась к незнакомцу с тихим восклицанием:
– Дядя Кирилл!
Бородатое лицо Кирилла расплылось в улыбке, и он схватил Тасю в охапку мощными руками.
– Малышка племянница, – бормотал он, крепко прижимая ее к себе. – Какой мне толк тайком вывозить тебя из России, если ты все время возвращаешься обратно. На этот раз ты уж оставайся там, ладно?
Тася радостно улыбнулась в ответ:
– Да, дядюшка.
– Николай прислал мне записку, где все объяснил. Он написал, что в Англии ты вышла замуж. – Кирилл отстранил ее на длину вытянутой руки, чтобы лучше разглядеть. – Ты цветешь, как роза, – одобрительно заметил он и перевел взгляд на Биддла. – Он, верно, хороший муж, этот маленький англичанин.
– О нет, дядя Кирилл, – поспешно объяснила Тася. – Это его камердинер. Мой муж должен присоединиться к нам… вскоре…, если все будет хорошо. – При мысли об опасности, которой подвергался Люк, она нахмурилась.
– А-а… – сочувственно протянул Кирилл. – Я пойду посмотрю, где он, но сначала отведу тебя на корабль…
– Нет, без него я никуда не пойду.
Кирилл начал было ее уговаривать, но вдруг кивнул головой, соглашаясь с ней.
– Твой муж высокого роста?
– Да.
– Темноволосый?
– Да!…
– С крючком вместо кисти руки? И слегка прихрамывает на ходу?
Озадаченная Тася молча смотрела на дядю, но, сообразив, в чем дело, круто обернулась и увидела подходившего Люка. У него был растерзанный и взъерошенный вид, он слегка хромал, но никогда не казался ей таким красивым.
Она бросилась к нему и обхватила за талию.
– Люк, – шептала она, закрывая глаза в безмолвной благодарности Богу и судьбе. – С тобой все в порядке?
Люк запрокинул ей голову и крепко поцеловал в губы.
– Нет. У меня дюжина синяков и ссадин, я растянул все мышцы, и на обратном пути тебе придется ухаживать за каждой из них отдельно.
