Все понимали, что не успеют, что гибель уже стучится в ворота, но дружно кивнули и начали поднимать пятые точки.
– Стойте! Стойте!!!
По комнате пролетел ветерок, усаживая приподнявшихся, вороша волосы и холодя буйные головы будущих смертников.
– Просто послушайте, – велела я. – Семь веков назад население Старозема охватила вспышка эпидемии, названная «Безумные пляски». Люди испытывали галлюцинации, смеялись и танцевали. Не зная, как лечить таинственный недуг, врачи порекомендовали градоправителю сколотить сцену и позвать музыкантов. Позднее виновник хорошего настроения был пойман с поличным. Им оказался грибок, появившийся в зерновых амбарах. Именно он оказывал мгновенное галлюциногенное действие…
– Милочка, – перебила Анна Сминт, – если вы сейчас заикнетесь о принципе «лечение подобного подобным» и предложите накачать всю Академию наркотиками, я побью вас классным журналом.
– Мы все побьем, – не смолчал Кьяри.
Великие ветры, как же тяжело иметь дело с узколобыми людишками!
– Юлая, вы умеете транслировать сон сразу в несколько сознаний?
Преподавательница по грезам вздрогнула от неожиданности, выпрямилась и быстро облизала пересохшие губы.
– Конечно, могу, но все зависит от количества существ, пребывающих во сне. Держать всех студентов Академии…
– Держать всех и не потребуется. – Я обвела взглядом присутствующих, проигнорировав только ярко-зеленые очи дракона. – Мне хватит десяти минут, чтобы долететь до полигонов некромантов и подготовиться к отражению атаки. Если все так, как мы думаем, и стая летит уничтожить меня, то сменит курс, и студентов спокойно эвакуируют.
Григорович нахмурился и сложил руки.
– Как вы собираетесь отражать атаку стаи?
Как-как? Крякну, ухну и запью все пивом! Не зря же ребята ванну крали.
Но говорить это я не стала. Выпрямила спину и с пафосом героя произнесла:
– Выживу – обязательно расскажу.
А если нет, то у некромантов появится уникальный крылатый труп для экспериментов.
Крылотворцы
Мало кто в курсе, но мы рождаемся бескрылыми. Крылья вырастают после, становясь отражением нашего внутреннего мира.
Расклад таков: хочешь полетов – найди то, чем будешь гореть до конца жизни. Найди свою страсть и станешь окрыленным.
Цвет появившихся крыльев – отражение внутреннего мира. Золото – правителям, красный – воинам, белый – просветленным, зеленый – лекарям, синий – ученым, черный – Памяти.
Мои крылья двухцветные.
«Воин-историк» – говорят в долине.
«Душа воина» – сказал гадкий дракон.
Жаль, что его внимание зацепилось за алую окантовку, не заметив главного. Не заметив черного.
На материке этот цвет чаще символизирует нечистую силу, мракобесие и прочую суеверную дурь. Модники с удовольствием натягивают маленькие черные платья, считая их стильными и сексуальными. Вдовы тоже надевают черный, но радости на их лицах маловато. В королевствах любят говорить: черный от горя, черная полоса, черная овца, черный список, черная неблагодарность.
Черный ассоциируется со смертью, печалью, грязью, тоской, темными искусствами, но ар-теро вкладывают в этот цвет свой собственный смысл. Для нас это цвет Памяти, цвет Истории, неминуемо уходящей в прошлое. Цвет безвозвратно Забытого.
Если мыслящие существа теряют прошлое, то история одевается в траур.
Марсия Браун. «Сборник воспоминаний, сведений и справок на различные темы, предназначенный для широкого круга читателей»
Глава четвертая
Внеплановое покушение
– Это не моя специальность! – рычал недовольный профессор Фаркас, торопливо раскапывая могилку неустановленного типа. – Я боевой маг, а не некромант.
– Я вас умоляю! Если преподаватель не знает всех дисциплин Академии, то как их может знать, а главное, сдать студент? И потом, я же не прошу вас поднимать чьи-то несчастные косточки, а к физическому труду вы, как боевой маг, должны были уже давно привыкнуть.
Оборотень ругнулся и продолжил копать лапами землю, марая кладбищенской грязью шелковистую шерсть и трусливо вздрагивая при каждом шорохе, а я сидела на краю покосившегося надгробия и наслаждалась зрелищем. Некромантом я была тем еще, в том смысле, что могла достать даже мертвого, но вот поднять – не факт.
Почему профессор Фаркас разрывает могилу вместо того, чтобы драпать со всех лап обратно в замок? Так у меня, может, последние минуты жизни, могу я чуток позлорадствовать или нет!
– Это безумие.
Я покосилась на Кьяри-старшего.
– Ты повторяешь эту фразу уже пять минут. Заело? Говорят, в таких случаях помогает бережный удар по голове. Могу поспособствовать.
Драконище что-то невнятно пробормотал, обошел мой насест и встал напротив, закрыв широкой спиной старательно выгребающего землю из ямы оборотня.
– Скажи, что у тебя есть план.
План был. План состоял из одного весомого слова «выжить». Но зачем расстраивать дракона? Он, может, уже давно венки на мою свеженькую могилку заказал, надгробную речь приготовил, объяснительную Совету накатал, мол, так и так, сдохла, не уследил, а я его сейчас жестоко обломаю.
А с другой стороны, кто, если не я?
Так и не придумав достойного ответа, я просто этак загадочно улыбнулась, встала и похлопала Кьяри по предплечью. И вот пусть теперь злобная фантазия драконища сама додумывает, что я хотела этим сказать.
– Профессор Фаркас, вы там еще долго ковыряться будете?
Из вырытой могилы вылетела желтоватая кость, описала дугу и шмякнулась на землю, а после выпрыгнул и сам оборотень.
– Тьфу! – сообщил он, отплевываясь. – Если это все, что требуется госпоже гарпии для отражения атаки, то я закончил.
Я величественно кивнула.
– Это все. Можете быть свободны.
Бесстрашного оборотня как ветром сдуло, только пушистый хвост и мелькал в высокой полевой траве, а вот декан оказался редкостным тугодумом.
– Уверена, что справишься одна?
Ветерок облетел кучку вырытых костей, поднял скелет и угрожающе заклацал прорехами зубов. И так как анатомическое видение моего союзника слегка отличалось от привычного миру, скелет с растущими из черепа конечностями выглядел зловещим.
– Вот видишь! – с гордостью показала я на скрипящее суставами чудо. – Я не одна.
Судя по лицу Кьяри, он не впечатлился увиденным.
– Подброшу Эмиля в замок и вернусь. Постарайся не укокошить к этому времени всех кошмариков, – заявил чешуйчатый и взлетел прежде, чем я успела что-то возразить.
