– Где они?
Говорить, когда от неожиданности прикусишь язык, всегда достаточно проблематично, поэтому меня элементарно послали… А после повторного энергичного встряхивания задали направление. Решив, что и сама найду дорогу, я рванулась на поиски.
Но «детишечки» нашли меня сами.
Впереди что-то громко взорвалось, осыпав присутствующих мелкой каменной крошкой, застекленный выход на террасу мелодично обвалился, оставив только деревянный каркас.
– Мой замок! – в отчаянье завопил ледяной демон, резко перестав быть гостеприимным хозяином для всех, включая двух правителей, неосознанно прижавшихся друг к другу.
В проломе, выбитом ударной волной, показались хорошо знакомые перепачканные моськи Яна и Олафа.
– Госпожа Браун! – расплылись парни в счастливой улыбке.
– Где?! – послышался нестройный хор воплей, и, перепрыгивая через оконные проломы, на террасу начали выходить студенты.
Разбивая воздух мощными ударами крыльев, с противоположной стороны подлетели драконы. С криком «Покушение!» Розочка и Пирожок, телохранители владыки, оттеснили эрешкиль от золотого дракона. Дрожащие от страха слуги прижались к единственной уцелевшей стене. Корсак воинственно расправил алые крылья, готовый как к отражению удара, так и к атаке.
– Мой замок! – стенал демон, обнимающий колонну.
А в центре этого массового безумия стояла я.
Маленькая. Рыжая. Крылатая.
* * *
Григорович явился только под вечер, когда уровень моего гнева спал до отметки «убью всех завтра, а то сегодня устала». Не знаю, из-под какого плинтуса выполз этот хитрый таракан, но выглядел он превосходно. Глазки сияют, костюмчик идеально сидит, здоровенный синяк, оставленный рабочим инвентарем, тщательно замазан гримом и припудрен.
Кстати, про грабельки…
– Григорович! Тебя моя месть ничему не научила?
Тот неспешно приблизился и смахнул с рукава невидимую пылинку.
– Чему бы ни учили меня грабли, но сердце верит…
– Во что? – решилась на уточнение Кира.
– В чудеса, – с апломбом заявил глава агентства безопасности.
– Вы что, ребенок? – А это уже Ронни съязвить попытался.
Получилось так себе. На дохленькую троечку, но Григорович обиделся.
– Это все твое тлетворное влияние, – заявил он.
– Мое, мое, – не стала я спорить, присаживаясь за стол, и протянула руку. – Показывай, под чем они там коллективно подписались.
Безопасник выполнил требование и поспешил выскользнуть из зала прочь. Это он правильно сделал. Потому что в Марсии проснулся зверь.
Ага, такой очень большой и огнедышащий.
– Охламоны! Бестолочи! – рычала я в бессильной ярости. – Мне стыдно, что вы мои ученики!
Сбившиеся в тесную кучку студенты испуганно отступали в уголок.
– Кто вас учил расписываться в документах, не читая условий? – бушевала я, надвигаясь на них, как непреодолимые обстоятельства.
– Так Григорович сказал, что это ведомости о согласии на практику, – оправдывались охламоны.
– Ну, госпожа Браун, вы же тогда с нами были. Все сами видели…
– Там табличка такая, стандартная для всех ведомостей…
– И видно плохо было. Только костер да пара светляков и горели…
– Мы ж не знали, госпожа Браун, – жалобно закончила Галочка.
Остальные смущенно потупились, Олаф шмыгнул носом, и только Кира с Ронни посмотрели с неприкрытым вызовом.
– Не знали они… – Я остановила наступление, вздохнула и обвела их взглядом. – Запомните, дети: вы никогда не превратите информацию в знания, если предварительно не научитесь думать.
Вот учишь, учишь их… а все без толку!
– Ладно, – устало махнула я рукой и сверилась с часами. – Садитесь и штудируйте подписанное вами согласие на участие в политическом перевороте. К утру подготовить и сдать реферат на тему: «Победы и провалы политических переворотов, организованных подростками», а также найти в документе семь лазеек, позволяющих вам уклониться от выполнения прописанных в договоре условий.
Дав задание, я решительным шагом направилась к себе в комнату, чтобы поспать пару часов, и не менее решительно свернула в противоположную сторону. Туда, где, как успел доложить ветерок, после драки зализывал раны Эрг.
Даже побитым драконище выглядел солидно и внушал трепет. Кьяри сидел в массивном кресле, во временно выделенной для него комнате, пристроив левую ногу на пуфике и прижав к правому виску пузырь со льдом.
Моему вторжению обрадовались. Ага, приблизительно так же, как рады крестьяне внезапным заморозкам в середине лета. Но если меня и проклинали, то только мысленно.
– Я ненадолго, – предупредила его, опираясь спиной на комод у стеночки. – Хочу немного рассказать о себе.
Эрг с мученическим видом откинул голову на спинку и прикрыл глаза.
– Захватчики назвали мой дом Долиной тысячи храмов, – негромко начала я. – Ар-теро признали неразумной расой, сославшись на полное отсутствие книг и письменной речи. Ведь все, что они увидели, – монументальные сооружения, которые приняли за храмы. Им было невдомек, что ар-теро научились хранить информацию куда более оригинальным путем.
Я достала и подкинула в воздух черный камень, припрятанный Риттером в Блуждающем ковчеге. Ветерок охотно подхватил и закружил схрон в замысловатом танце. Кьяри остался неподвижен, но я чувствовала его внимательный взгляд из-под опущенных ресниц.
– Начиная с первого века от сотворения материка мои собратья запечатывали все, что видели, в этих камнях и передавали на хранение потомкам. Камни назвали схронами, а таких, как я, способных читать спрятанную информацию, – Памятью. Ар-теро жили как мирные историки, хранители прошлого, пока на материк не пришли вы. Именно в тот момент привычная фраза «Ар-теро пишут историю» сменилась на «Историю пишут победители». Нас вытеснили с материка на исконные земли, фактически заперли в долине, изолировав от остального мира, но мы продолжали свою миссию.
Я подняла руку, и разыгравшийся ветерок вернул камень.
– В тот день, когда драконы смерти прилетели мстить за собрата, ты был среди них?
– Да, – хрипло сознался Эрг.
– Скольких… – Я облизнула губы. – Скольких ты убил в тот вечер?
Эрг сел ровнее, убрал мешок со льдом и с мрачным видом покрутил его в огромных руках.
– Троих, – выдавил он слова, как пасту из тюбика. – Еще двое пострадали, когда я поджег один из домов. И вырвал крыло напавшему на меня воину.
