Возможность не только избежать смерти, но вступить в брак для человека, надругавшегося над девушкой, сохранялась и значительно позднее. Так, в 1468 г. королевское письмо о помиловании было дано Жаннену де Бару, французскому цирюльнику 16-ти лет, соучастнику группового изнасилования. Бальи Санлиса заставил его жениться на жертве ради сохранения ее доброй репутации
[380]. Данное обстоятельство, а также юный возраст Жаннена (Jeune age) и его профессиональная репутация (bon ouvrier de son mestier) позволили ему получить официальное прощение.
Та же ситуация повторилась в 1499 г. в Памье, где за сходное преступление арестовали некоего Гийамо де Камистро (Guillamot de Camastros). Судьи единодушно полагали, что проступок его заслуживает смертной казни (crim delquel dévia pendre mort), однако в тюрьме Гийамо удостоился визита Жана III, короля Наварры (1469–1516), который велел освободить молодого человека от наказания, если тот пообещает жениться на потерпевшей
[381].
Наконец, еще одно упоминание об освобождении насильника от смертной казни при обязательном заключении брака между ним и его жертвой присутствовало в документах, происходивших с территории Речи Посполитой. В 1568 г. в городке Потилич Белзкого воеводства прощение за совершенное им изнасилование получил шляхтич Гжегож Залеский, которого, согласно постановлению суда, заставили жениться на обесчещенной девушке. Преступник, тем не'менее, подал апелляцию, пытаясь доказать, что ничего противозаконного не совершал и что виновными в действительности являлись некие, не названные в документе по именам слуги
[382].
Несмотря на то, что влияние германского обычного права явно прослеживалось в средневековой европейской судебной практике, исследователи предлагали также искать корни интересующего нас явления в некоторых более поздних установлениях. Так, многие из них обращали внимание на церковное право XI–XIII вв„согласно которому преступнику или человеку, подозревавшемуся в совершении уголовно наказуемого проступка, предоставлялось укрытие в церкви, монастыре, в резиденции епископа или в доме аббата
[383]. Как отмечал в свое время Пьер Лемерсье, нередко правом спасти преступника от светских властей обладали и монахини: подобное убежище, по мнению историка, вполне могло служить прообразом «свадьбы под виселицей»
[384].
Наконец, третьим возможным истоком данного обычая исследователи называли практику освобождения преступников от ответственности в честь какого-нибудь знаменательного события: восшествия правителя на престол; его торжественного въезда в город; рождения у него наследника; его возвращения из плена
[385]. Французская средневековая практика знала немало таких примеров. Так, в 1338 г. Филипп VI (1293–1350) распорядился выпустить на свободу все арестантов парижской тюрьмы Шатле по случаю рождения у него внука, будущего Карла V (1338–1380)
[386]. Точно так же в 1382 г. при торжественном въезде в Руан Карл VI (1368–1422) продемонстрировал свою приверженность bona justicia следующим образом. Из 12-ти приговоренных к смерти преступников, просивших его о помиловании, он простил ровно половину, но остальных послал на казнь
[387]. В 1394 г., посетив впервые Клермон, он оказался более снисходительным:
По причине нашего полного королевского права, [а также] в связи с нашим счастливым прибытием [в город] мы постановляем освободить всех заключенных, содержащихся во всех [без исключения] тюрьмах и арестованных за любые преступления, совершенные в нашем королевстве
[388].
И хотя происхождение традиции «свадьбы под виселицей» так и остается до сих пор до конца не проясненным, один факт, тем не менее, можно констатировать совершенно точно. В нормативных документах эпохи развитого и позднего Средневековья и, в частности, во французских кутюмах (коль скоро говорить мы будем преимущественно о Французском королевстве) данный обычай оказался зафиксирован всего два раза.
* * *
Первое подобное упоминание происходило из Байонны. В записи местного обычного права, датирующейся 1273 г., сообщалось следующее:
Когда [невинная] девушка [по причине] собственной бедности или проститутка, [желающая] оставить свое греховное [ремесло], попросит мэра [города] и сотню [его] советников [разрешить] ей выйти замуж за убийцу, приговоренного ими [к смерти], мэр и сотня [его советников] могут отдать ей его в мужья. Никакой иной супруги он получить [не может], [а если он откажется], будет казнен. Однако [после свадьбы] муж и жена будут изгнаны из Байонны, и если когда-либо осужденного [вновь] увидят в Байонне, он будет наказан судьями
[389].
