— А вот и я, — белокурый Виктор бесшумно возник в кабинете следователя и взъерошил кудрявый чуб. — Зачем понадобился вашему величеству?
— Затем, что никто во всей Москве так не знаком с участковыми, как ты, — отозвался Анатолий, улыбаясь во всю ширь. Он любил Сарчука за его профессионализм, какой-то особый юмор, умение находить общий язык с любыми категориями людей. — Ты должен поговорить с участковым, в ведении которого находится дом Софьи Ельцовой. Пусть тот зайдет к ним, приглядится, так сказать, обстановочку оценит, с соседями побеседует.
Виктор показал зубы, которым позавидовала бы любая актриса.
— Кто там у них участковый? — Он наморщил гладкий лоб. — Да кто бы ни был, я выясню и отправлю его к сестренке погибшей.
— Давай перед этим проинструктируй, что хочешь узнать, — напутствовал его следователь, хотя прекрасно понимал, что и без его напутствий Виктор это дело выполнит с блеском. — Сразу мне доложишь.
Виктор приложил руку к воображаемому козырьку:
— Есть, товарищ генерал.
Глава 2
Участковый Василий Петрович Мухин, капитан милиции, полноватый мужчина средних лет, сидел на лавочке неподалеку от дома Ельцовой и беседовал с так называемым коллегой ее мужа, сантехником Димой, крепким коренастым парнем с красным лицом. От сантехника исходил стойкий запах перегара, фиолетовые прожилки на носу и мутные маленькие глазки свидетельствовали о поклонении Бахусу. Диме хотелось поговорить, излить Петровичу, как его называли в округе, душу, но ничего не получалось. Во-первых, с балкона третьего этажа его постоянно звала Марья Ивановна, у которой, как назло, сегодня ни с того ни с сего стал протекать унитаз, во-вторых, бдительный Мухин направлял скачущие мысли собеседника в нужное русло.
— Ну, а про Шаповалова все же что можешь сказать? — прервал капитан очередное воспоминание Димы о посиделках на природе с ящиком водки. Тот снял кепку и приосанился, словно сознавая важность момента.
— Да Серега парень неплохой, только в последнее время мутный стал какой-то.
Капитан хмыкнул:
— Ты, Дима, слишком красиво выражаешься, простому народу не понять. Мутный — это как? И в последнее время — это когда? Уточни.
Сантехник закряхтел, собираясь с мыслями, которые, видимо, разбегались от него, как тараканы.
— В последнее время, — заметил он, — это как Сонькину сестрицу укокошили. Точно, не раньше. После этого события Серега всех шугается, бродит словно запуганный. Что, и его могут? — поинтересовался сантехник, глядя невинно на участкового.
— Димка! Да сколько же можно прохлаждаться? У меня уже в коридор потекло. Хочешь, чтобы в спальню? — послышался визгливый голос Марьи Ивановны. — Если только до спальни дойдет, я тебя самого в дерьмо окуну. Ты у меня попляшешь.
— Да иду я! — громыхнул Дмитрий и тихо добавил: — Старая ведьма, и воздуху глотнуть не дает.
— Значит, Сергей изменился после убийства родственницы, — констатировал милиционер.
— Точно, как пить дать, — отозвался сантехник. — Сам себя боится, пить с нами вчера отказался, а раньше всегда поддерживал компанию.
— Димка! — снова заорала Марья Ивановна. — Вот сейчас выйду и метлой тебя огрею. Вы, товарищ участковый, можете сразу его в участок оформить. Видите, тот еще работничек.
— Ивановна, успокойся, — капитан встал, — идет уже твой Дмитрий. — Не видишь разве — я его задержал.
— А это меня мало волнует, — парировала бабуля. — Когда дерьмо по квартире течет, мне фиолетово, с кем мастер беседует. Вот приходи с ним вместе, помоги ему — и беседуйте. Даже чаем напою.
Дмитрий сплюнул:
— Говорю же — ведьма.
Участковый похлопал его по спине:
— Ладно, ступай. Спасибо за откровенность.
Сантехник оскалился, показав гнилые остатки зубов:
— Завсегда пожалуйста.
Они разошлись по соседним подъездам. Поднимаясь на пятый этаж, Василий подумал: из чего вообще делают стены многоквартирных домов? Похоже, из фанеры, потому что слышимость в подъезде была прекрасная. Он хорошо знал каждую семью и с интересом прислушивался к доносившимся голосам. Вот в третьей квартире Носовы ругаются. Видать, муж опять после ночного дежурства на бровях пришел. И действительно, тонкий голос Нюры пронзал коридорную тишину:
— Скотина ты пьяная! Всю жизнь мою под откос пустил! Лучше бы я сдохла, чем так мучиться!
Николай что-то мычал в ответ, этого Василий не разобрал. Он поднимался все выше и выше. На втором этаже модница Лиля щебетала в трубку:
— Джинсы точно импортные? Только учти — Китай и Индию не хочу, дешевка. Америку давай.
Участковый улыбнулся, отметив про себя, что Лилей надо заняться. Не дай бог спутается с фарцовщиками! Родителей жалко, порядочные люди. Когда дочь успели пропустить? Нужно с ними хорошо побеседовать. Целый день на работе торчат и не заботятся о будущем ребенка. Так, в раздумьях, он поднялся на третий этаж. Из квартиры Шаповаловых тоже доносились громкие звуки. Сиплый мужской голос орал, перебивая визгливый женский:
— Дура, меня же посадят! Ты этого хочешь?
Соня вторила ему, как галка:
— Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь! Так будет лучше для нас. Если этого не сделаешь ты, сделаю я.
— Сука! — уже тише, но более грозно произнес Сергей. — Убью!
В квартире послышался шум. Василий, опасаясь за женщину, принялся нажимать кнопку звонка. Убедившись, что она не реагирует, Мухин неистово заколотил в дверь. Крики за стеной стихли, но шорох, наводивший на разные мысли, не прекращался.
— Открывайте, это участковый! — закричал он. — Если не откроете — выбью дверь!
Звуки стихли. Дверь распахнулась, и на пороге показалась бледная, растрепанная Софья. Ворот ее летнего платья был разорван, и она стыдливо прикрывала рукой грудь.
— Где? — буркнул Василий, и она, не уточняя, кого он имеет в виду, указала на балкон.
— Ах, елки! — Капитан бросился туда, куда показывал дрожавший палец хозяйки. Вбежав в маленькое пространство, захламленное разными вещами, он сразу оценил обстановку. Сергей попытался перелезть к соседям, на смежный балкон, и это непременно ему бы удалось, если бы нога предательски не соскользнула с карниза. Шаповалов не спикировал вниз только потому, что изо всей силы сжал пальцами балконные перила и теперь болтался в воздухе, как крюк подъемного крана.
— Добегался! — Участковый, вспотев от волнения, схватил беглеца за уже посиневшие от напряжения руки и рывком втащил назад. — Будешь знать, как от милиции сигать!
