Подойдя наконец к серой железной двери подъезда, девушка толкнула ее и сразу попала в поле зрения консьержки — пожилой интеллигентной особы, в прошлом наверняка учительницы.
— Вы к кому? — поинтересовалась она, сделав суровое лицо.
— К Татьяне Лазаревой, — ответила Галя. — Она должна ждать меня.
Консьержка мотнула головой, увенчанной жидкими, плохо прокрашенными волосенками.
— Лазарева уехала.
— Как уехала? — удивилась девушка. — Когда я ей звонила, она сказала, чтобы я подскочила к ней. У нее оставались бумаги нашей фирмы.
Старушка почесала лысеющий череп, смахнула с плеча перхоть:
— Татьяна просила отдать вам это, — она протянула черный полиэтиленовый пакет. — Здесь должно быть то, что вам нужно. Вероятно, Танечка спешила, потому что с большим чемоданом прыгала через две ступеньки. Полагаю, на улице ее ждали.
— Возможно, — пробормотала Галя, вскинув брови от удивления. Таня мчалась по лестнице с большим чемоданом… Где же, спрашивается, находился ее жених? Почему не помог?
— Она была одна? — поинтересовалась девушка у вездесущей консьержки, протиравшей очки в тонкой оправе.
— Разумеется, — кивнула та, — с кем же ей быть?
— С ее женихом, — Лопатина изумлялась все больше и больше. Если старушка скажет, что никакого жениха не видела, — это будет сюрприз!
— Вы Аркашу, что ли, имеете в виду? — усмехнулась консьержка. — Так он в женихи не напрашивался. Таня сказывала, женатый он. Разве не так?
— Да я не о нем, — отмахнулась Галя. — Танечка собиралась в Москву с каким-то молодым красивым парнем. Неужели вы его не видели?
— Никакого молодого и красивого в ее жизни не было, — уверенно произнесла дама. — Ни один мужик, кроме толстого Аркашки, в ее квартиру не наведывался. Вы что-то путаете, моя милая.
— Нет, я ничего не путаю, я только повторяю слова Тани, — пробормотала девушка. — Но как же так? С кем же она уехала? Лазарева не могла покинуть город одна. Он был, был, вы понимаете?
Старушка нацепила очки на кончик носа, сразу став еще больше похожей на учительницу.
— Да понимаю я все, милочка. Может быть, не он сюда приходил, а она к нему бегала. Квартирку в нашем доме ей ведь Аркашка снял? Ну, Танечка и не хотела, чтобы он узнал о существовании другого мужчины. Такая версия имеет право на существование?
Лопатина улыбнулась и стукнула себя по лбу. Вот голова дубовая! Как же она сразу не догадалась? Шеф наверняка шпионил за любовницей номер один, и — кто знает? — может быть, доносила ему обо всем как раз эта бабушка — божий одуванчик.
— Вы правы! — От радости она хлопнула в ладоши. То, что Татьяна ее не дождалась, уже не казалось удивительным. Вероятно, молодым пришлось поторопиться, и Лазарева не купила перстень, хотя и обещала это сделать. Кто знает, может, оно и к лучшему. Лопатина попрощалась с приветливой консьержкой и вышла из подъезда в июньский зной. На ее удивление, Ирина, по словам Ларисы, давно свалила, почти сразу после ее ухода, и документы пришлось оставить в приемной.
— Вот, передашь шефине, если явится. А я тоже пойду домой, если никто не возражает. — Галя плеснула холодной минералки в стакан и залпом выпила. — Эта жара добивает. Только июнь, а парит, как в середине июля.
Секретарь кивнула.
— Иди, все уже разбежались. Когда рядом нет начальства, у нашего коллектива вырастают крылья. Только четыре, а уже пусто. Везучая Танька, — резко сменив тему, с завистью произнесла она, хлопнув по клавиатуре и чуть не раскроив хрупкую вещь. — Аркашку раскручивала на деньги. Не каждой любовнице шеф снимет такую квартирку и напичкает ее антиквариатом. И умер он очень кстати для нее. Теперь наша Лазарева будет наслаждаться молодым и красивым, просаживая денежки старого и уродливого.
— Не завидуй заранее, — Лопатина похлопала ее по белому плечу. — Так всегда говорила моя бабушка и оказывалась права. Я буду рада, если Тане действительно повезет. Ну, до завтра.
Галя вышла из здания, с неудовольствием вдохнув горячий воздух, сделала несколько шагов и остановилась посреди живописной аллеи, почувствовав на себе взгляд. Кто-то дышал ей в спину. Девушка обернулась. Ей показалось, будто чья-то тень мелькнула и скрылась в зарослях кустов. «Нервы, все нервы», — Лопатина тем не менее прибавила шаг, переведя дух только у автобусной станции. Она села на скамейку, под пластиковый прозрачный тент, отметив, что, кроме женщины с ребенком, упорно просившим купить какие-то игрушки, которых, по словам матери, у него уже было с десяток, никого не было, и закрыла глаза, погрузившись в дремоту. Когда затренькал мобильный, Лопатина дернулась и спешно открыла сумочку. Лариса… Интересно, что ей понадобилось? Неужели явилась Ирина и потребовала всех к себе? Что же, вполне возможно. Сегодня коллектив разбежался раньше шести — такого при Аркаше никогда не было.
— Что случилось, Лара? — устало спросила она, и в уши ударил пронзительный голос секретарши:
— Галочка, наша Таня… Ее нашли в аэропорту… Мертвую…
Лопатина медленно сползла на прохладный асфальт под удивленными взглядами мамы и ребенка, разом расхотевшего пресловутую игрушку.
— Как мертвая? Отчего она умерла?
— Полицейский сказал, что она под-да-давилась, — заикаясь, ответила Лариса. — Бриллиантовым кольцом. Таня зачем-то пыталась проглотить его. Может быть, антиквариат не хотели пропускать? Многие так делают. Слушай, может, ее заставил жених?
Лопатина продолжала сидеть на пыльном асфальте. Мысли, одна страшнее другой, крутились в ее голове.
— А где ее жених? Что говорит он?
— Его не было рядом, — прошептала секретарша. — Полицейский спрашивал меня, кто он, но я о нем ничего не знаю. Завтра он придет в фирму. Я посоветовала ему пообщаться с тобой. Ты-то, по крайней мере, его видела?
— Да никого я не видела! — истерически крикнула Галина, и мама с ребенком, не дождавшись маршрутки, поспешила ретироваться. — Когда я пришла, Таня уже уехала. Меня удивило, почему она меня не дождалась.
— Откуда же у тебя документы? — изумилась Лариса и нервно икнула.
— Лазарева оставила их для меня у консьержки, — пояснила Лопатина. — Клянусь тебе, я не встретила ни ее, ни возлюбленного.
— О боже! — выдохнула секретарша. — Если он сбежал, значит… Он убийца…
Галина провела рукой по вспотевшему лбу. Ей показалось, что если Лариса продолжит разговор, она просто отключится. Потеряет сознание от чувства вины. Лазарева и ее любовник, шеф, отказали ей в трудный момент, и она пожелала им… Господи, ну кто тянул ее за язык? Впрочем, кто мог подумать, что перстень сыграет с ними злую шутку? Выходит, убийца не жених Татьяны. Тогда почему же убежал? Возможно, он жулик, укравший ее драгоценности, но не убийца. Убийца лежит у нее в сумочке…
— Ларочка, милая, я больше не могу разговаривать, — Лопатина давилась словами, как манной кашей в детстве. — Завтра, все завтра.
