«Дневник» начинается 1884 годом и вооруженной борьбой витбоев с гереро. В этих первых записях отчетливо видно удовольствие, какое Хендрик Витбой получает от жизни с перестрелками и угоном скота. И действительно, если б не непредвиденный вираж истории, Хендрику Витбою можно было бы предречь жизнь типичного каптейна орламов – жизнь в соперничестве за богатство и власть с другими орламскими группами, с гереро и с туземными нама: харизматический лидер со сплоченным ядром крепких мужчин, вооруженных и верхом на лошадях, под своим командованием, а также группа приверженных семей под его защитой.
На самом же деле судьба Витбоя и его народа решалась удаленно. С 1870 года европейские державы блокировали импорт прусских товаров, и под этим давлением Пруссия была вынуждена искать другие рынки. В 1882 году немецкий торговец Адольф Людериц основал колонию в том месте, которое теперь называется заливом Людериц на побережье Намибии, и обратился к Берлину за официальной поддержкой. Канцлер Бисмарк пошел навстречу. От других европейских держав он потребовал права контролировать – и получил его – в виде протектората («Германская Юго-Западная Африка») над внутренними территориями рядом с этой торговой точкой. Вот так немцы обрели свою первую заморскую колонию – площадью 835 тысяч квадратных километров. Вскоре возникли и другие колониальные притязания: в Того, Камеруне, Танганьике, Самоа.
Сам Бисмарк не был склонен к полномасштабному захвату новых территорий, какой потребовал бы создания местной администрации и, рано или поздно, построения дорогой инфраструктуры для поселенцев. Он скорее намеревался уполномочивать торговцев, подобных Людерицу, – пусть частные предприниматели эксплуатируют те земли. Но колониализм имеет собственную динамику. При более амбициозном преемнике Бисмарка явились под германским флагом экспедиционные силы, а затем прибыли германские поселенцы – занять землю, отнятую теми силами у местных народов. За двадцать лет южная часть Юго-Западной Африки была покорена – с великой жестокостью и большими человеческими потерями, а местные народы потеряли и земли, и скот. 29 октября 1905 года Хендрик Витбой умер от ран, полученных в сражении с немцами. Место его захоронения, где-то близ Ваальграса, неизвестно. Мемориал Витбоя находится в Гибеоне, главном поселении витбоев.
После смерти Хендрика его деморализованный народ попросил о перемирии. Однако спорадическое сопротивление немцам продолжилось до 1907 года, когда последнего лидера повстанцев Якоба Моренгу застрелила близ Апингтона в Капской колонии британская колониальная полиция.
Задним числом нам понятно, что, если бы народы этих территорий с самого начала объединились и оказали колонистам сопротивление, им, вероятно, удалось бы сделать все предприятие непосильно дорогим для Германии. Они, в конце концов, были опытными в партизанской войне, вооружались западным оружием и знали местность так, как ее не знали немцы. Однако, увы, межгрупповая вражда продолжалась, как и прежде, и немцы использовали ее, чтобы расколоть оппозицию. Действительно, между 1894 и 1904 годами витбои поставляли бойцов в различные германские военные кампании против гереро. Последняя попытка восстания 1904 года, инициированная Сэмюэлом Магареро, к которой запоздало присоединился пожилой Витбой, пусть и мощно поддержанная, была обречена на неудачу – из-за превосходящих сил, которые немцы к тому времени собрали.
Не самая непривлекательная черта писем Витбоя, и для его немецких врагов, и для традиционных соперников вроде Сэмюэла Магареро, – их старомодная любезность. Витбой следовал кодексу чести, который включал в себя ненасилие по отношению к женщинам и детям, гуманное обращение с пленными и достойное погребение мертвого врага. Включал он и ненападение, пока не напали (хотя Витбой, чтобы доказать, что не он агрессор, иногда вынужден был совершать мучительные подвиги словоблудия).
Поскольку офицерский кодекс чести был важен для его представлений о солдатской службе, нападение на базу Витбоя в Хорнкранце в 1893 году стало для него потрясением: германские солдаты намеренно поубивали женщин и детей. Подобное же презрение к африканской жизни, поддержанное псевдодарвиновской расовой наукой, которая классифицировала койсанские народы, включая нама, как низшую расу, проявилось и в ходе подавления восстания 1904 года. Генерал Лотар фон Трота, командовавший германскими войсками, прибыл в Юго-Западную Африку с заслуженной репутацией беспощадного человека, которую он обрел в кампаниях в Китае и Танганьике. Творимых варварств он нисколько не стыдился. «[Африканцы] подчиняются только силе, – писал он. – Применение такой силы с нескрываемым терроризмом [Terrorismus] и даже зверством [Grausamkeit] – моя политика [Politik]. Я уничтожаю бунтарские племена потоками крови и потоками денег»
[296].
Иллюзия Витбоя, что европейские военные офицеры подчиняются рыцарскому кодексу, питала его взаимодействия с майором Теодором Лойтвайном, самым по-человечески привлекательным из целой череды германских командующих, с какими Витбой сталкивался в бою. Письма, которыми они обменивались, овеяны обаянием старого мира. «Мой дорогой капитан, – пишет Лойтвайн 8 июля 1894 года, – я не планирую открытое противостояние до условленной даты [1 августа]. Ваш народ волен приходить в ваш лагерь и уходить из него, не опасаясь нападений, а также навещать моих людей. [Однако], с 1 августа у нас с вами война… Я сперва пришлю вам уведомление о начале боевых действий. До этого срока стрелять не буду»
[297].
После того, как упомянутые боевые действия начались и Витбой был вынужден отступить, он пишет Лойтвайну: «Мой дорогой друг, я получил ваше письмо [от 4 сентября] на бегу и заметил, что вы готовы к переговорам. Я согласен на прекращение огня… Отвечу на ваше письмо с бивака. Наберитесь терпения… Лучше всего вам ожидать моего ответа в Науклюфте… С доброй надеждой и дружескими приветами, ваш друг капитан Хендрик Витбой» (с. 144–145).
Но джентльменские связи с Лойтвайном не должны создавать впечатление, будто Витбой был наивен в отношении военной действительности. Напротив, он был хитрым политическим деятелем и одаренным партизанским командиром, использовавшим мобильность своих сил и меткость своих людей, чтобы скомпенсировать их малочисленность (его войска никогда не превосходили шести сотен человек, а обычно их бывало существенно меньше). Едкость Витбоева остроумия, возможно, осталась недооцененной майором Куртом фон Франсуа, предшественником Лойтвайна, офицером, ответственным за зверства в Хорнкранце. «Молю вас вновь, дорогой друг, – пишет он Франсуа 24 июля 1893 года, – прислать мне два ящика патронов для «мартини-генри», чтобы мне было чем обороняться… Дайте мне оружие, как это принято между великими учтивыми нациями, чтобы вы могли победить вооруженного врага: лишь так ваша великая нация может заявлять о своей честной победе» (с. 120–121).
