— Почему ты так себя ведешь? Что с тобой случилось? Ты так озлобился. Мы же свободны! Как ты можешь не наслаждаться этим ощущением? Нас забрали из дома, использовали ради амбиций какого-то незнакомца с далекой планеты. Но он недооценил нас. Способности, которые он нам дал, наши, и применять их мы будем по своему усмотрению. Мы с тобой будем принцами и наслаждаться жизнью! Мы будем хозяевами, а не рабами.
Келленкир неприятно рассмеялся:
— Ночной Призрак ничему тебя не научил. Нет такой вещи, как победа. Примарх знает, что это иллюзия — жестокая уловка смерти, чтобы погрузить нас в отчаяние, когда плоды наших трудов начнут распадаться на глазах. Смерть любит смотреть, как мы страдаем. Чем приятнее жизнь, тем сильнее горе, когда ее радости оказываются фальшивкой. Золотой дворец не убережет от упадка. Стены крепости не защитят от врагов. Если тысяча твоих недругов не сумеют отнять у тебя жизнь, то справится тысяча первый. Ты всегда считал, что вселенная работает по правилам. Имперская Истина, метроном причин и следствий. Ложь! Вот она, правда о мире — в шторме. Это хаос.
— Ты говоришь о смерти, словно это бог.
— Эх, братишка, в Имперской Истине столько лжи. Боги существуют. Взгляни на шторм и увидишь их лица.
— Если такие боги и существуют, мне до них нет дела, — фыркнул Келлендвар. — Их власть простирается только над отчаявшимися, слабыми и любящими поныть о своей судьбе. Над сильными у них власти нет. Оставь бессвязные молитвы Несущим Слово. Я собираюсь жить, полагаясь на собственные таланты.
— Брат, смерти все равно, бог ты или человек, есть ли у тебя таланты или нет. Рано или поздно она заберет всех.
Келлендвар поднял лицо вверх. Его линзы тускло светились алым с нарисованного на шлеме черепа. На мгновение за бронестеклами промелькнули глаза, но в остальном все человеческие черты были полностью спрятаны.
И все же Келленкир почувствовал в брате наивную, детскую мольбу.
— Почему ты сдался? — спросил Келлендвар.
И безысходность, ощущавшаяся в этих словах, наконец достучалась до Келленкира. Он плохо помнил времена до вступления в легион. Дни в тенях и ночи в крови, жизнь во власти более сильных — там не было ничего, что хотелось вспоминать. Только ритм борьбы за выживание и неотступный ужас повседневной жизни еще оставались с ним. Из памяти вдруг выплыл Келленкир, каким он был когда-то — дерзкий грязный ребенок, исхудалый и полностью зависимый от старшего брата.
Любовь была самой большой слабостью в его жизни, ибо именно она останавливала руку Келленкира. Он злился на себя, но не показывал этого.
Келленкир отвел взгляд и стал смотреть на фигурки, шагающие по куполу станции, пока те не скрылись из вида.
— Никогда больше не задавай мне этот вопрос, — сказал Повелитель Ночи. — Я не сдавался. Я вижу правду, но так легко не уйду. Я собираюсь преподать немало уроков, брат мой, и просветить как можно больше людей, прежде чем смерть заберет меня.
Келлендвар его проигнорировал.
— Они скрылись, — сказал он. — Пора идти.
Кай жестом велел своим воинам остановиться. Они встали позади него, и он указал вниз. Под ними был один из меньших стыковочных шлюзов — противоположный тому, у которого находилась спасательная капсула Повелителей Ночи. Они спустились с главного корпуса к стене центральной шахты и направились вниз.
Меньшие стыковочные шлюзы были ближе к станции, чем грузовые. Они предназначались для барков и лихтеров, а потому имели короткий рукав, отходящий от кольца лишь на пару метров. Кай подал сигнал брату Роварию. Тот примагнитил болтер к бедру и снял с груди мелта-бомбу. Затем прошел мимо братьев и расположил заряд в центре дверей. Кай и остальные отступили на несколько шагов. Сигналы готовности на бомбе начали мигать с возрастающей частотой, пока не загорелись без пауз — и бомба взорвалась. Миниатюрный термоядерный генератор под оболочкой сработал в первый и последний раз, пробивая в люке дыру. От станции отлетело несколько сфер охлаждающегося металлического газа.
Группа приблизилась к шлюзу. Кай лично развел полуразрушенные двери и осмотрел помещение.
— Чисто, — сказал он.
В стыковочном кольце прогремел мощный взрыв, выбив внутренние двери шлюза. Воины вскрикнули, когда в них ударил поток острого металла. Один осколок угодил Каю в грудь, и аварийные системы брони завопили, сообщая о бреши.
Взрыв отшвырнул его прочь от станции. Из доспехов била струя белого воздуха, заставляя вращаться, пока щель не заполнилась быстро затвердевающей пеной-герметиком. Ему удалось стабилизировать свое положение, но он был серьезно ранен — из пластрона торчал полуметровый осколок металла — и продолжал отлетать от станции. Все иконки его четырех воинов, кроме одной, были красными. Колоб выжил, но ненадолго. Он хватался за горло и стремительно удалялся. Менаса разорвало надвое. Половины его тела удалялись друг от друга сквозь пустоту. Двух других братьев нигде не было видно.
Колоб перестал дергаться. Он уплывал все дальше. Свет в последний раз блеснул на резких углах его брони, и он исчез в тени станции.
Его иконка мигнула и покраснела.
Кай выпустил из сопел струю газа, поморщившись, когда рану потянуло из-за движения. Он повернулся, чтобы взглянуть на пристыкованный эсминец. Со станции к хребту корабля направлялась череда фигур.
— Геллий, услышь меня, вас собираются брать на абордаж.
В его ушах резко зашелестели помехи. Судя по мигающим огонькам на дисплее, их активно глушили.
Он опустил взгляд на металл, торчащий из груди. Затем медленно обхватил его и с болезненным криком выдернул. Зазубренные края мучительно разодрали проломленную грудную клетку. Вслед за металлом вылетели яркие шарики крови.
Дрожа от боли, Кай отбросил осколок в сторону. Он едва не потерял сознание, но доспехи уже реагировали, и фармакопея накачивала его обезболивающими. Кровь и воздух все еще вытекали, но он выпрямился, заскрипел зубами, выставил для сопел максимальный напор и направился вслед за абордажниками.
Глава 6
Захлопнувшаяся ловушка
Радость в смерти
Захват «Нравственности»
Скрайвок прятался за переплетением кабелей. Его фальшивые вокс-передатчики фоном транслировали полные паники сообщения. Ультрамарины перестали обращать на них внимание несколько минут назад. Он ожидал этого; главное, что подложная вокс-сеть выполнила свою задачу и заманила самонадеянных сынов Жиллимана в ловушку.
Ультрамарины переговаривались по защищенным каналам отделения. Галливару не составит труда это обойти. Первое правило террора гласило, что нужно знать больше своего врага. По этой причине специалистов но связи у Повелителей Ночи всегда было больше, чем полагалось.
Галливар взломал код и открыл доступ к переговорам Ультрамаринов. В шлем Скрайвока хлынули вокс-потоки и инфосвязи отделения. Он не мог посеять страх в их сердцах, но напряженная речь ясно говорила ему, что они на грани.
