— У нас не хватит буксиров, чтобы его остановить, — сказал докмейстер.
— А у баржи Механикум?
— Она слишком медленная, милорд.
Адалл прижал закованный в металл палец к губам.
— Прикажите им направить корабль к станции. Подготовьте врачебные и вспомогательные кризисные команды. Отключите предохранители на орудийных системах в коридорах всей платформы.
— Есть, милорд.
— Офицер связи, введите режим высшей боевой готовности. Приказ исходит от меня, приоритет «альфа». Возможно, это изолированная группа врагов, но не стоит делать поспешные выводы. Не в эти дни.
— А «Нравственность»?
— Пусть стыкуется, направьте к ним три отделения. Если дела обстоят не так, как кажется, мы будем готовы.
В стыковочном терминале «Бета» на Сотинской платформе шла бурная деятельность. Команды людей-пожарников в плотных скафандрах и бронированных неподвижных шлемах выстраивались у дверей в тамбуры. На поясах у них висели баллоны с пеной, а в руках они держали шланги. В дальней стороне надстройки, которая вела в главный корпус станции, собрались медработники. Десятки людей стояли с механическими дрогами в ожидании раненых легионеров, а еще больше держали носилки для смертных.
Апотекарий Тарик и три его брата в бело-синем — Келий, Арт и их медик-примус Геспациан — ждали прибытия «Нравственности» в полном боевом облачении, дополненном массивными латными перчатками с нартециумами и специальными медицинскими ранцами. На фоне своих смертных помощников они выглядели гигантами, богами врачевания и войны.
— «Нравственность» приближается! — крикнул Геспациан. Его голос звучал из вокс-усилителя на максимальной громкости. — Она сильно пострадала от руки врагов. Многие наши братьев погибли, многие наши люди ранены. Приготовьтесь. Она приближается на полной скорости, и может нанести нам разрушения, когда причалит. Но изгоните страх из сердца! Все мы — и люди, и транслюди — дали клятву, которая преодолевает различия между нами и связывает нас в одну культуру, служащую Империуму. Слуги Ультрамара! Приготовьтесь исполнять свой долг.
— Не уверен, что наших немодифицированных коллег впечатляет подобная напыщенность, брат Геспациан, — тихо сказал Тарик.
Геспациан хмыкнул. Будучи апотекарием легиона, он обладал сверхчеловеческим черным чувством юмора и звучным, грубым смехом ему под стать.
— Но часто ли в последнее время предоставляется шанс произнести вдохновляющую речь?
— Да уж, ты славный вдохновитель, брат. Главарь нашей маленькой банды белых воинов, — сухо сказал Келий.
— В расстановке сотинских коек мало удовольствия, а славы еще меньше, Келий. Дай мне насладиться моментом, когда еще выпадет такой случай.
Раздался вокс-сигнал с командной палубы, и медик-примус отвлекся:
— Геспациан.
— «Нравственность» причалит через четырнадцать секунд. Приготовьтесь, корабль не удовлетворяет параметрам безопасности.
— Вас понял, капитан Адалл. — Он опять включил вокс-усилитель. — Готовьтесь к удару!
Взвыли сирены. Центральное освещение отключилось, а вместо него зажглись аварийные лампы. Предупреждения перед ударом не было. Корабль просто врезался в станцию с оглушительным грохотом, разносящимся по всему стыковочному терминалу. Раздался скрежет металла о металл, и весь пирс завибрировал.
Люменотрубки мигнули, попытались включиться, но не смогли. Только аварийные лампы продолжали тускло светить сквозь дым и огнетушащие газы. Оборвавшийся кабель сыпал трескучими искрами.
— Открывайте! — приказал Геспациан, посерьезнев словно по нажатию кнопки. — Всем приготовиться.
Стыковочный шлюз задрожал, но не открылся.
— Новая проблема, — сказал Тарик. — Удар погнул двери.
— А шлюз «Нравственности»? Он открыт? — спросил Геспациан. — Кризисная группа, вперед.
Ауксиларии подбежали к дверям и принялись их осматривать.
С другой стороны послышались тяжелые удары металла о металл, в ритме которых слышалась паника.
— Они не могут выбраться, — сказал по воксу один из смертных членов палубной команды.
— Стыковочный хомут закреплен на их корпусе? — спросил Геспациан.
Люди у дверей направили на погнутый металл прослушивающие устройства и вокс-воры.
— Хомут на девяноста шести процентах, — сказал командир кризисной команды. — Есть небольшая протечка. Приборы показывают, что на их стороне падает давление. На вид падение неконтролируемое.
— Надо спешить, — сказал Арт.
— Команда систем жизнеобеспечения, приготовьтесь стабилизировать давление в стыковочном терминале и на пирсе, — передал по воксу Тарик.
— Установите связь с кораблем. Прямой канал через внутренние вокс-динамики, — приказал Геспациан ауксилариям у двери.
— Милорд, будет только звук: не получается подключиться к их авгурам.
— Командование? — обратился Геспациан к командной палубе по воксу.
— Здесь то же самое, апотекарий, — ответили ему. — Нет соединения ни с авгурами, ни с их системами данных. Только вокс.
— Придется обойтись им. Открывайте канал, усиление на максимум. — Вокс-бусины в ушах апотекариев зашипели, сигнализируя, что связь установлена. — Это апотекарий Сотинской платформы Геспациан. Наши медицинские команды стоят наготове, чтобы вам помочь. Всем, кто может, следует собраться для высадки. Офицеры, будьте готовы провести нас к раненым.
Апотекарий прислушались. Ответа не было. За дверью забарабанили еще отчаяннее.
— Командование, вы получили какой-нибудь ответ?
— Никак нет, апотекарий.
Геспациан тихо выругался.
— Отойдите от дверей. Мы их вскроем. Повторяю, отойдите от дверей!
Геспациан подождал, пока стук не прекратился.
— Это они услышали, брат, — заметил Тарик.
— «Нравственность», освободите гермошлюз, — сказал Геспациан. — Группа разграждения, проделайте проход.
К двери устремились еще две команды людей-ауксилариев, парами неся мельты. Они установили устройства, после чего один из пары встал за панель питания, а второй принялся направлять перфорированный ствол излучателя. Они начали разрезать двери станции. Металл светился под невидимыми лучами узконаправленных термоядерных реакторов. Воздух между соплами и дверями дрожал от жара.
— Ступив на борт, медкоманды с первой по пятую направятся к корме, — приказал Геспациан. — Реактор поврежден, работа систем жизнеобеспечения нарушена, и они понесли большие потери. Легионеры и офицеры в приоритете. Перед медиками пойдут группы триажа. Красные метки — лечить, черные — акт милосердия.
Люди работали быстро, срезая двери станции у самой стены. Закончив, они послали вперед массивных сервиторов с загнутыми металлическими стержнями вместо рук. Пневматика зашипела на их спинах, широко разводя ломы, и двери с металлическим скрежетом полезли из пазов.
