— Приветствую, капитан Ультрамаринов Адалл. Я повелитель когтя Крукеш из Восьмого легиона. Меня еще называют Бледным — возможно, ты обо мне слышал? Я — лорд Кироптеры, команд…
— Я знаю вашу структуру, предатель.
Крукеш цокнул языком:
— Может, будем вести себя цивилизованно?
— Среди вас и до предательства ни одного цивилизованного человека не было.
— Тогда приступим сразу к делу. Я требую немедленно передать мне орбитальную платформу. Получив ваше, хм… согласие, — сказал он с мерзкой улыбкой, — мы, возможно, будем готовы обсудить условия капитуляции Соты.
— Никогда! Ты кто такой, чтобы выдвигать подобные требования?!
— Я командир почти двадцати тысяч легионеров, выступающих против одной твоей роты. Вот кто.
— У меня на планете десять тысяч воинов под ружьем, легион титанов и сорок манипул с лучшими боевыми механизмами Легио Кибернетики, — ответил Адалл.
— Чтобы обмануть меня, тебе придется стараться лучше, капитан Адалл, — фыркнул Крукеш. — Мы несколько месяцев провели в этой системе, прячась прямо у вас под носом! У тебя одна полная рота легионеров, не больше. Может, есть еще какие-то ресурсы, но значение имеют только наши братья, особенно в случае такого неравенства сил. Твоя армия на планете ничего не меняет. Если она состоит не из легионеров, то шансов у нее нет. Наверняка же твой предусмотрительный примарх объяснял этот простой урок в самом начале твоего обучения. Или он пропустил его, уверенный, что никто никогда не раскроет обман Ложного Императора?
— Каждый мой брат стоит десяти твоих.
— Даже если принять этот щедрое допущение, мы все равно превосходим вас вдвое. Мы знаем столько, что можем вмиг стереть твою роту в порошок. Мы знаем все о вашем маяке! Мы фиксировали каждую активацию, каждое изменение в фокусировке, каждый раз, когда свет на Макрагге угасал, и каждый раз, когда он зажигался вновь. Мы следили за вашими взглядами, и оказалось, что вы слепы. Мы шептали вам в уши, и оказалось, что вы глухи. Внимание к деталям — это самая главная слабость вашего легиона, ибо в деталях есть закономерности, а в закономерностях можно разобраться. Вы сообщили нам все необходимое, чтобы вас уничтожить. Вы уже проиграли из-за своего педантизма, капитан. Прими поражение с честью, и я избавлю твоих воинов от многих мук.
Адалл с ненавистью смотрел на Крукеша, стиснув зубы.
— Ты принимаешь мои условия?
— Ни за что.
— Я ожидал такого ответа. Хорошо, тогда позволь предложить другие условия. Сдайся без боя, и мы пощадим гражданское население. Ты знаешь, какая у нас репутация. Если ты уступишь, мы не станем карать их в назидание другим. А если нет, то их ждут невероятные страдания, потому что мой легион давно скучает.
— А мои воины?
— Им предложат присоединиться к нам. Тем, кто откажется, могу обещать быструю смерть, но не более.
Адалл заскрипел зубами:
— Ты сам не понимаешь, что говоришь.
Крукеш пожал плечами:
— По правде говоря, я сделал это предложение лишь затем, чтобы в будущем ты слышал, как кричат твои люди в руках моих воинов, зная, что мог предотвратить их страдания. Конечно, в те моменты, когда сам кричать не будешь. С нетерпением жду встречи с тобой. Насколько понимаю, магистр когтя Гендор Скрайвок, капитан Сорок пятой роты, скоро тебя посетит. Очень любезно с твоей стороны пустить его на борт. Ему до твоей командной палубы только прогуляться немного. А я…
Адалл отключил гололит.
— Не собираюсь тратить время на переговоры с этими ублюдками.
Его взгляд скользнул к экранам ауспика. С флотом таких размеров платформе не справиться.
Крики вернулись.
— Отключите этот шум! — приказал он. — Они еще пожалеют, что явились сюда. И найдите мне сержанта Арка!
Глава 12
Сохрани будущее
Испытание неиспытанных
Побег
Арк проснулся, как только на боевой пост пришел вызов. Сирена завела свою настойчивую песню. Их атаковали.
Секунду спустя он направлялся к стойке с броней в углу комнаты.
Поначалу в самой каюте было спокойно, и ничто не указывало на проблемы. Затем где-то прогремел взрыв, и вся станция содрогнулась.
Вокс-бусина Арка зазвенела, как раз когда он вставлял ее в ухо. Он закрепил на шее субвокализационный микрофон.
— Арк, — сказал он.
Ответа не было.
— Говорит брат-сержант Арк. Слушаю.
Вокс зашипел. В нем раздались жуткие крики, но сразу замолкли.
Вдруг из вокс-бусины оглушающе загремел незнакомый голос. Арк уменьшил звук и спокойно принялся надевать легкую броню. Его полные боевые доспехи стояли на подставке рядом со скаутским обмундированием, но времени забираться в них не было.
Вокс опять зашипел и наконец стабилизировался.
— Повторяю, сержант Арк, это капитан Адалл. — Слова капитана звучали на фоне напряженного гомона командной палубы. — На борту Восьмой легион. К платформе приближаются многочисленные вражеские корабли.
— Скоро буду, — сказал Арк.
— Отмена. Увези неофитов с платформы. Это вторжение. Враг значительно превосходит нас числом. Скаутские когорты — это будущее нашей роты. Береги их.
Арк едва заметно помедлил. Приказ означал, что роту ждет неизбежная гибель.
— Понял.
— Отвага и честь, сержант.
Вокс-канал закрылся. Крики возобновились, еще более громкие, чем до этого.
Арк отключил звук и достал из оружейного шкафа болтер, цепной меч и болт-пистолет. Он задержал взгляд на специальном контрольном ауспике, с помощью которого отслеживал развитие скаутов, но оставил его. Эти заботы остались в прошлом.
Поскольку Арк был командиром скаутов, его каюта примыкала к баракам неофитов. Он отодвинул раздвижную дверь, за которой находилась комната, заставленная койками. Сейчас использовали меньше трети. Половина скаутов тренировались на поверхности, к тому же секретное назначение 199-й отправило роту далеко от вербовочных планет легиона, и ее ауксиллия в целом была недоукомплектована.
Арк с радостью отметил, что его скауты уже встали и теперь помогали друг другу надевать броню. Они действовали тихо и спокойно, тщательно проверяли оружие и почти не разговаривали. Обердей стоял поодаль от остальных. Темные круги под глазами красноречиво говорили о его бессоннице. Он был уже готов к бою и целился в дверь барака.
Самый высоких из них, Толомах, принялся заправлять кровать.
— Оставь ее, Толомах, — сказал Арк.
— Это не учебная тревога? — спросил Толомах, обязанный своим ростом проблемам на ранней стадии имплантации оссмодулы. Он имел природный талант к военной медицине и вполне мог однажды стать апотекарием.
