Он задержал взгляд на тех, кого можно было считать легкоранеными. Таких космодесантников он еще не встречал. Мерик тоже слышал рассказы о Восьмом легионе, но ничто не могло приготовить его к жутким украшениям на их броне…
Он выключил фонарь и вылез наружу. Голова кружилась, и не только от дыма, и он жадно вдохнул.
— Есть живые? — спросил Демефон.
— Они давно ушли. — Мерик показал на следы ботинок, глубоко отпечатавшиеся в сотинской почве. — Остальные мертвы.
— Должно быть, они погибли при падении.
— Мне кажется, даже такое падение легионера не убьет, — ответил он. — У них всех раны. — Он поднял взгляд на небо. Светлело, и Гибельный шторм окрашивался розовым на горизонте. — Проклятье! Пожары скрыли рассвет. Времени немного. Пара часов.
— Надо взять их болтеры, — сказал Гаскин. — Это уравняет шансы.
— Не будь идиотом, чтобы один поднять, нужны двое, — бросил Демефон.
— Не называй меня идиотом! — огрызнулся Гаскин.
Вдруг из темноты выбежал Джонно, заставив их всех подпрыгнуть.
— Серж, скорей сюда. Их тут больше.
Остальное отделение укрылось в канаве у живой изгороди из скородеревьев и колючего кустарника. На другой стороне раскинулось огромное поле с посевами, качающимися на теплом ветру от пожаров. Поле пересекали глубокие колеи от тракторов.
— Вон там, — сказал Джонно. — Около дюжины.
Из кастеллума донеслось три оглушительных удара.
Они были недалеко от крепости космодесантников, но со своей позиции ее не видели.
— Двенадцать десантных капсул, — пустым голосом произнес Мерик. — И все целые.
— Легионеров видишь? — спросил Демефон.
— Какая разница? — сказал Гаскин. — Дальше их будет только больше. Можно еще в стадо брачующихся фантинов броситься — шансы выжить будут примерно такие же.
— Что теперь, серж? — спросил Мелкий Джонно. — Как через них пробраться?
Морион скорчил гримасу:
— Видите это выражение? У Мерика оно означает «У меня есть идея, но она вам не понравится».
— Клоака, — догадался Мерик. — Эти канавы неподалеку соединяются и превращаются в один поток. Через них мы попадем прямо в город.
Все застонали.
— Я же говорил, что вам не понравится, — сказал Морион.
Все инфраструктуры гражданских поселений на Пятистах мирах Ультрамара, от самых маленьких до самых больших, планировались тщательнейшим образом. Устройство их было продумано как вверху, так и внизу. Когда основали Сотополис, канализационную сеть прокопали в первую очередь. Ее размеры значительно превышали текущие потребности городка. Мерика поражали предусмотрительность и уверенность Жиллимана. Планета была отрезана от остального мира, Галактику разрывала война, и все равно он смотрел в будущее и представлял в нем Соту, которую Мерик не увидит, даже если проживет тысячу лет.
Солдаты опустились в железобетонную канаву, пригибая головы и ползком пробираясь в жиже на дне. Мерик часто смотрел на светлеющее небо. Им следовало вернуться в гору, где было безопасно, но Мерик жаждал собственными глазами увидеть, что случилось с его приемным домом.
Когда они вступили в холодную пасть сотинской канализации, звуки боя у кастеллума достигли крещендо. Шум воды едва заглушал резкие залпы тяжелых орудий. Голые серые стены давили, создавая ложное ощущение безопасности. Если их здесь обнаружат, им конец.
В выемке на полу бежал тонкий ручеек воды, но к тоннелю постепенно присоединялись другие каналы, и поток воды рос, пока не достиг их щиколоток. Вскоре агрохозяйственные каналы сменились пластековыми трубами с откидными заслонками — первые домашние сети Сотополиса.
Пройдя до конца тоннеля, они оказались в главной канализации города, известной как Клоака Максима. Вдоль глубокого канала со сточными водами шел мостик. Сверху доносился клокот водоочистной установки, а когда Мерик напрягал слух, получалось различить и далекий рокот волн.
Они продолжили путь, подняв оружие и вглядываясь в каждую тень. Чем ближе они подходили к центру, тем тише становилось. Из ливнестоков порой доносились отдельные очереди выстрелов. Услышав крик, они все замерли, но тот сразу же оборвался с жуткой внезапностью.
Сотополис был небольшим, и они быстро оказались под главной площадью, где, судя по доносящимся сверху звукам, шла какая-то бурная деятельность.
— Похоже на строительные работы, — прошептал Морион. — Я слышу молотки. Электроинструменты.
— И… стоны? — заметил Ганспир.
У Мерика вдруг пересохло во рту, и он облизнул губы. Им все еще управляло желание знать, но часть его тряслась при мысли о том, что он может увидеть. Он взглянул на полосу раннего утреннего света, пробивающегося через трубу ливнестока, встал под ней, посмотрел вверх и взвесил потребность знать против желания не знать.
— Гаскин, помоги мне подняться, — сказал он наконец.
Неуверенно стоя на плечах солдата, Мерик придвинулся к ливнестоку и осторожно заглянул в щель.
— Что видишь? — прошептал Гаскин.
— Ничего. Что-то преграждает вид. Тихо.
В считанных сантиметрах от его носа стояли трансчеловеческие ноги в темно-синих наголенниках. Через некоторое время их обладатель отошел, открыв ему вид прямо на середину площади. Зрелище повергло его в шок.
— Кости Конора, — выдохнул он.
— Что? Что?! — спросил Гаскин.
Перед глазами все пульсировало. Мерик отстраненно подумал, что никогда не испытывал настоящего ужаса — до этого момента. Так много слов использовались бездумно; встреча с их истинным значением переворачивала мир вверх ногами.
«Они этого и добиваются, — соображал Мерик, борясь с паникой. — Они хотят, чтобы мы боялись. Соберись». Но собраться, видя, что происходит на площади, было непросто.
Взгляд Мерика метался от одного кошмара к другому. Ему быстро хватило.
— Опусти меня, — прошептал он.
— Что ты видел? — спросил Гаскин.
— Ты не хочешь это знать. Не надо было приходить.
— Те стоны… — сказал Морион. — Что они с ними делают?
— Мы им не поможем. Надо уходить, — сказал Мерик.
Товарищи занервничали и одновременно принялись шептаться. Он только успел их утихомирить, как в верхней части клоаки раздались голоса и жестокий смех, и все опять в ужасе замолчали.
Повелители Ночи приближались.
Сотинцы быстро, как крысы, юркнули в боковые тоннели канализации.
Мимо прошли три космодесантника. Двое были врагами, огромными и грозными в своих доспехах. С третьего броню сняли и связали ему руки. Он двигался странно, а Повелители Ночи подгоняли его искрящимися стрекалами и смеялись, когда он невольно дергался и хрипел.
