Он пытался не обращать внимания на полупризрачных существ, скрывающихся на периферии чувств, сосредоточиться на том, чему его учили, и прогнать все эмоции.
«Соберись, — думал он. — И они не будут ведать страха».
Таков был приказ Императора и обещание Легионес Астартес.
«Сосредоточься на нем».
Но, несмотря на все улучшения и гипнотренировки, он не был космодесантником. Все еще не был.
Он боялся. Но еще глубже сидел страх, что он потерпел неудачу, как многие другие до него, что способность бояться сделала его недостойным вступить в ряды Тринадцатого в качестве полноценного легионера. Он злился от стыда, и хотя злость боролась со страхом, он все равно не мог ждать грядущего без ужаса. Из-за проклятой улучшенной памяти он в точности помнил, что тогда произошло, и боль полученного знания останется с ним навсегда, даже когда забудутся лица родных.
Его спящее «я» плыло по воспоминаниям, умоляя Обердея из прошлого остановиться, не делать следующий шаг, не ступать в бессветную ночь. Он хотел повернуть назад, отыскать хоть какой-нибудь огонек, чтобы прогнать тьму.
Но не мог. Все это уже случилось.
Всего четыре шага. Четыре шага, после чего он рухнул в бездну и узнал слишком много. Обердей поднял ногу, и его спящее «я» предупреждающе воскликнуло, прося остаться в безопасности незнания.
Чей-то разум коснулся его разума, наполняя покоем. Поднятая нога замерла над бездной.
— Довольно, — произнес незнакомый голос, и сон закончился.
Его взяли за руку — крепко и по-отечески нежно.
Обердей открыл глаза. Они чесались, как от долгого сна. После привидевшейся тьмы белизна апотекариона ослепляла.
— Неофит Обердей, ты проснулся?
Сержант Арк стоял над ним, бережно держа за руку.
Скауту потребовалось время, чтобы прийти в себя.
— Обердей? — Арк посмотрел за плечо и обратился к остальным: — С ним такое часто бывает.
Обердей поднял руку и встал, оттолкнувшись от кушетки. Гелевые аппликаторы измерительных приборов, которых не было, когда он погрузился в видение, потянули за кожу. Он неверным движением свесил ноги с кушетки.
— Я проснулся.
Горло пересохло. Неужели он действительно спал? Он опустил голову и стиснул край кушетки. Руки казались слишком большими. Во сне он был не таким, как сейчас: там он по-прежнему был слабым и уязвимым. Настоящим мальчиком, а не химерой между человеком и трансчеловеком.
— Я проснулся, — повторил он, скорее чтобы убедиться в этом самому.
Тарик жестом велел Обердею закатать рукав туники. Похожее на шприц устройство выдвинуло вперед новый комплект игл, и апотекарий прижал их к руке мальчика. Подняв к лицу присоединенный экран, Тарик промычал что-то про себя при виде результатов, а затем перевел взгляд на большой дисплей, встроенный в стену над кушеткой.
— Все показатели в норме. С медицинской точки зрения неофит по-прежнему является идеальным кандидатом на трансформацию.
Заговорил третий воин. Обердей поднял голову — в его сне звучал именно этот голос.
— Следы психической скверны в нем отсутствуют. Мальчик не псайкер, — сказал Сергион.
Арк взглянул на Обердея с таким видом, будто просил у него разрешения на что-то, после чего встал между своим подопечным и его экзаменатором.
— Как я и говорил, брат Сергион. У моих мальчишек нет таких способностей. Доложи лорду Прейтону о результатах, и покончим с этим. Он исключительный кандидат.
— Арк, — предостерегающе сказал Адалл.
Сергион прищурился. Обердею страшно хотелось убежать от его взгляда.
— Однако сержант Арк прав, — продолжил Адалл. — Похожие сны и видения посещали всех, кто провел в горе хоть немного времени. Обердей пробыл там больше остальных, только и всего.
— Но почему? — спросил Гортензиан. — Согласно вашему графику ротаций, ни один воин Сто девяносто девятой не должен проводить на поверхности больше недели подряд.
— Это случилось еще до того, как я изменил ротный график. Тренировки скаутов всегда проходили в том регионе — и до сих пор проходят. Там идеальная местность, к тому же они обеспечивают операциям дополнительный уровень секретности.
— Ты тоже провел на поверхности много времени, брат, — возразил Гортензиан. — Но ты на грани комы не оказывался.
Обердей молча смотрел на вышестоящих воинов. Между ними начала чувствоваться некоторая напряженность.
— Никто из вас не докладывал об ощущениях такой же силы, какие описывает этот молодой человек, — сказал Сергион.
— Никто из нас не относится к числу неофитов, — заметил Арк. — Он самый младший из рекрутов. Возможно, возраст делает его более восприимчивым. Именно ему приснилось прибытие Сангвиния с Девятым легионом — от чего мы, к слову, только выиграли. Я считаю, причина в силе воздействия.
Сергион долгое время смотрел на Адалла с непроницаемым выражением лица.
— Ты ведь понимаешь, что мы обязаны расследовать эти проявления? Враг открыто сотрудничает с чудовищами из высших измерений.
— С демонами, — без выражения произнес Адалл.
— Можно и так сказать, — отозвался эпистолярий. — Как их ни называй, мы вступили на неизведанную территорию. Нельзя игнорировать любые потенциальные риски.
— Я сам видел во сне, как Кёрз атакует Магна Макрагг Цивитас, а ведь я не псайкер, — заметил Адалл.
— Да, не псайкер, — согласился Сергион.
— Итак, — сказал Адалл. — Вы обследовали нас всех, причем Обердея зондировали дольше остальных. Надеюсь, расследование закончено?
— Полегче, капитан, — предупредил его Гортензиан.
— Прошу прощения, брат. Но я трачу на это расследование очень много времени и сил, когда нужно заниматься укреплением Соты. Приношу свои извинения.
— Не забывай, что мы здесь по приказу примарха, Адалл, — напомнил Гортензиан.
— Эпистолярий, ты всем доволен?
Сергион выдохнул. Напряженное выражение ушло с его лица. Он моргнул, как будто его выдернули из воспоминаний, и в этот миг преобразился, став мягче — хотя аура загадочности никуда не делась.
— Да.
— Твой вердикт?
— Я вернусь к лорду Прейтону и доложу, что Сто девяносто девятая не затронута варпом.
— А видения? Из них еще можно что-нибудь почерпнуть? — спросил Гортензиан.
— Обердей предчувствует какое-то великое бедствие, — сказал Сергион. — Это я уловил. Но хотя у нас есть примеры сбывшихся вещих снов, у половины легионеров видения не исполнились. Пророчества всегда ненадежны, а предсказаниям ксеносской машины я доверяю еще меньше. Кроме того, когда ждешь знамений, даже рябь в луже обретает неоправданную значимость. Тревоги Обердея могут быть просто плодом его воображения. Лучше был готовым к появлению врага с любой стороны — это все, что нам остается. Но в одном я уверен: то, что вызвало у ваших воинов эти видения, к имматериуму прямого отношения не имеет.
