В сознании Сангвиния всплыло изображение, давно знакомое. Его труп на полу, лицо Хоруса, ухмыляющееся и раздутое от немыслимого зла. Конрад одобряюще закивал, словно тоже это увидел.
— Мы живем во вселенной, где наши мысли и страхи порождают существ, которые жаждут нас поглотить. Эти существа, эти нерожденные, кажутся сильнее нас, но это не так. Без нас они ничто. А без них мы — пустые сосуды из глины, спешащие вновь обратиться в прах. Мы две стороны одной монеты, но пытаемся друг друга уничтожить. Во всем этом нет никакого смысла, неужели ты не понимаешь, Сангвиний? — В голосе Кёрза зазвучала мольба, паническое желание убедить. — Но Отец хуже всех. Он поддался пороку надежды, Ангел. Он понимает все лучше нас, Он все знал, но солгал, чтобы уберечься. Варп, заключенные в нем силы… Не доверив нам это знание, Он показал, что слаб! Я столько видел. Боги есть, и они голодны. Их нельзя победить! Есть лишь страдание, и даже смерть не освободит от него.
Ночной Призрак говорил быстро, путаясь в словах от отчаяния, брызжа кислотной слюной, которая прожигала пятна на плитах пола.
— Надежда — это повязка, которой нам закрывают глаза. Сорви ее — и увидишь то, что вижу я. Брат! — шепотом воскликнул он. — Я знаю, что за видение тебя преследует. Ты падешь от руки Хоруса. Я знаю! Я знаю это так же точно, как то, что умру по приказу нашего отца, что такова кульминация Его плана. — Он нахмурился. — Возможно, нам не быть друзьями. Ценность семьи преувеличена.
— Тебе меня не обмануть.
— Я тебя не обманываю! — закричал Кёрз. — Выслушай меня, напыщенный индюк! Ты, из всех них только ты способен понять…
Сангвиний перебил его:
— Ты явился сюда с какой-то целью, Кёрз, так что это за цель? Твои сыновья атакуют Фарос. Ты…
— Мои сыновья? — тут же переспросил Кёрз. Его настроение сменялось мгновенно, разум был как слабая свеча, в любой момент готовая погаснуть. Вот и сейчас в нем что-то перестроилось, и он вдруг стал задумчивым, а недавние речи были забыты. — Правда? — Он постучал обломанным ногтем по подбородку. — Как интересно.
— Ты изображаешь неведение. Раз требуешь честности, то сам говори правду.
— Мое неведение искренне. Я действительно понятия не имею, что они делают. Я бросил их в Трамасе и думал, что они все погибли. Во всяком случае, рассчитывал на это. — Он хихикнул про себя. — Но я впечатлен. Они начали собственную войну! Умные ребята, я думал, что они окончательно спятили. Да. Убийцы и маньяки от первого до последнего, ненавижу их. Но, может быть, от них еще будет польза. Это меняет дело. Если я не могу их контролировать, а они не умирают, имеет смысл снова начать их направлять.
— Грехи твоих сыновей — это грехи их отца.
— Как метко сказано. А сами мы воплощаем грехи нашего. Твои дети, конечно, совсем не такие, как мои, — они такие благородные, такие отважные, такие красивые! — Он обхватил лицо руками. — А они знают о твоем подарке? Только не делай такое тупое лицо. Я знаю о жажде, которую ты скрываешь. Я в варпе и не такое видел. Один из приятелей Отца пытался убить меня с помощью демона. У него не получилось, но демон унес меня в эмпиреи. Мне там такие картины открылись…
— Ничто не может выжить в варпе.
— К счастью, я не ничто и выжил. Выжил и теперь знаю все. Я знаю, каким будет финал. — На его лице возникло лукавое выражение. — И я знаю, чего на самом деле хотел Отец. Значения это, конечно, не имеет: Галактика все равно будет гореть вечно. Нас ждет такое, что жалкий бунт Хоруса еще покажется игрой.
— Ты лжешь.
Кёрз замотал головой:
— Я лгу довольно часто, не спорю. Мне очень жаль, такой уж у меня недостаток. Но сейчас я говорю правду. Просто, видишь ли, у меня сейчас нет причин лгать.
У двери раздался шум, после чего ее попытались толкнуть. Снаружи послышались приглушенные крики.
— Ага, как я и предвидел, явились блистательные сыны Ангела. — Кёрз поднял Азкаэллона. В худом теле скрывалась поразительная сила, и он держал Кровавого Ангела легко, как куклу. — Время заканчивать беседу и уходить. Перейду к делу. Скажи, брат… Я видел тебя на Сигнусе, я видел, что там произошло. Я слышал вой нерожденных, когда ты изгонял их обратно в варп.
— Это было до того, как ты здесь оказался.
— Времени не существует, глупец! Варп показал мне это. Все происходит одновременно. Как ты не понимаешь? Поэтому у нас видения! Время — это книга, которую можно читать, когда захочешь. Скажи, почему ты не сменил сторону? Ты мог бы раздавить Хоруса, как муху. Они предлагали тебе Галактику в личное пользование.
— Ты преувеличиваешь ценность их предложения. Я не буду рабом.
— Ты и так раб. Раб отцовской воли, раб судьбы. Мы можем выбирать лишь форму своего рабства, и даже этот выбор — иллюзия.
— Выбор есть всегда.
— Нет его никогда! — сплюнул Кёрз. — Все возвращается к началу, и опять, и опять, и опять, и опять, и опять, и все эти шестеренки стучат, стучат, стучат, поворачиваясь без конца.
Шум из-за двери изменился. Теперь ее пытались пробить из тяжелого оружия, в металле с оглушительным, отдающимся в костях грохотом появились вмятины.
— Ты не думал, что выбрать следовало тебя? Что Отцу надо было тебя назначить Воителем?
— Что?! — неверяще спросил Сангвиний.
— А это хороший вопрос! — запротестовал Кёрз. — Робаут решил, что тебя стоит провозгласить императором. Почему же, по-твоему, Император решил, что провозглашать тебя Воителем не стоит? Видишь ли, хотя я раньше тебя знаю, как ты поступишь, мне очень сложно считывать твои намерения, потому что эти способности есть у нас обоих. Твоя судьба — это твоя судьба, не моя, и не буду скрывать, мне любопытно. До смерти интересно, по правде говоря, — виновато рассмеялся он. — Ну очень надо это знать.
— Меня нельзя было выбирать, — ответил Сангвиний. — Я несовершенен. Я недостоин.
Кёрз так расхохотался, что утратил контроль над собой. В зале стало тяжело дышать от вони из его рта.
— Извини! Извини, но это потрясающе. Если ты недостоин, то что же насчет Хоруса? — Он опять засмеялся.
— Меня стали бы искушать, как искушали его. Я рад, что мне не пришлось испытывать свою силу воли.
— Так докажи это. Докажи свою преданность дорогому Отцу. — Кёрз стер с лица слезы от смеха, оставившие дорожки в грязи. — Убей меня. Я не буду тебе препятствовать. Устроим тебе проверку. Я утверждаю, что умру по приказу Отца.
— Отец мертв.
Кёрз на мгновение нахмурился, и на худом лице появилось недоумение.
— Мое будущее нельзя изменить, ибо это будущее, а оно так же мертво, как прошлое. Ты утверждаешь обратное. Если мои взгляды ошибочны, ты можешь изменить его прямо сейчас. Убей меня. Я не стану сопротивляться.
Сангвиний поднял меч. Мгновение они смотрели друг на друга. Кёрз раскинул руки в стороны и напрягся в предвкушении.
