— Повелители Ночи сосредоточат свои усилия здесь, это очевидная цель. Но слабым местом в сотинской операции является главная локация «Ультра» в глубине горы, где находятся квантовые двигатели маяка.
Он глубоко вздохнул. То, что он собирался сказать, явно давалось ему нелегко.
— Дантиох сообщил мне, что, если Фарос окажется в руках врага, нам следует уничтожить оборудование Механикум. С самой машиной ничего не случится, но без промежуточных систем управления нельзя задать цель для ксеносских двигателей, которые обеспечивают маяк энергией. Если нам удастся сломать их, Повелители Ночи не смогут воспользоваться ни одной функцией маяка. После этого остальной флот закончит отвлекающие действия и произведет высадку. Мы атакуем Повелителей Ночи одновременно на орбитальной платформе и на земле, при этом как можно больше легионеров должны прорваться в гору, чтобы задержать врага до прибытия лорда Жиллимана. Это лучшая возможность выполнить обе задачи. Быть может, единственная. Но, если обстоятельства сложатся худшим образом, нам следует подготовиться к уничтожению Фароса.
— И это будет последним, что мы сделаем, — сказал Алквид.
— Если потребуется, — согласился Корвон. — Вероятность победы мала, но, кроме нас, никого нет.
— Мы сражаемся за Макрагг, — ответили остальные.
Затем Корвон принялся подробно разбирать план действий флота и сил, которым предстояло высадиться на поверхность. Последовали новые теории, покрывавшие все варианты развития событий: включая тот, в котором капитан оставался жив, пусть это и было маловероятно.
Сыны Робаута Жиллимана были обстоятельны во всем.
Глава 26
Первый капитан
Инерция
Приземление
Крукеш наблюдал через Фарос за жителями Магна Макрагга Цивитаса. Он уже научился его фокусировать и, преисполненный уверенности, пробовал новые и новые вещи, пытаясь разгадать его тайны. Кузнец был недобровольным, но полезным помощником. Полукс, висевший на кресте рядом с другими пленниками, оказался прекрасным мотиватором. Скрайвок с огромным удовольствием использовал на Имперском Кулаке нож — впрочем, не слишком активно, только чтобы Дантиох не забывал о своей работе. Но он приказал Келленкиру всерьез взяться за пытки остальных, чтобы кузнец войны понимал, что ждет Полукса, вздумай он оказать неповиновение. Келленкир наслаждался работой. Давно его руки не были так обагрены кровью.
— Счастливое семейство: люди Льва, Ангела и Жиллимана. Хорус хорошо наградит нас за эту информацию, — заметил Скрайвок нейтральным тоном, осторожно подбирая слова, чтобы не выдать откровение демона напрямую. — Интересно, если воины Льва здесь, то, может, и лорд Кёрз недалеко?
— С чего бы?
— После битвы у Тсагуальсы, когда Ночной Призрак решил вновь атаковать Льва, он направил «Сумрак» на флагман Темных Ангелов. Я вот думаю, если он выжил, то, может, он у них? В плену? Или мертв?
— Если б он погиб, мы бы узнали, — сказал Крукеш. — Наши псайкеры бы это почувствовали. К слову о псайкерах, дорогой Гендор, где твой?
— Наверное, машина может показать нам, где наш отец. — Скрайвок попытался уйти от ответа.
Беренон исчез, а меч, образовавшийся из его останков, он подарил Келленкиру — очень осторожно, не касаясь руками. К его радости, Келленкиру подарок весьма понравился.
— Наверное, — отозвался Крукеш.
Он передвинул изображение, наведясь на укрепленные оборонительные сооружения с огромными гарнизонами, а заметив над горизонтом бледный силуэт, сфокусировался на нем. Это был полуразрушенный корабль, величественно плывущий по небу, как луна.
— Так ищи его! — сказал Скрайвок, увидев, что Крукеш и не собирается этого не делать. — Нужно отыскать Ночного Призрака.
Остальные молчали, но хотели найти Кёрза не меньше, чем он. Он это чувствовал.
— Зачем? Зачем нам его искать? Он всегда относился к нам с холодом и неодобрением, — сказал Крукеш. — Он безумен, как ни определяй безумие. Допустим, я найду его, и что тогда? Неужели мы пытаемся объединить легион лишь для того, чтобы выбросить свои жизни на ветер, высвобождая его из очередной ловушки, в которую он сам же и бросился? Неужели мы хотим проливать кровь, чтобы вернуть его, а потом пресмыкаться у его ног и выносить его презрение? Я — нет. Я не Севатар и не собираюсь ползти за ним, как побитый пес. Он ненавидит нас, он нас бросил, Скрайвок, и по крайней мере для меня это чувство взаимно. Я не буду его искать, потому что не хочу найти. Я не отправлю своих братьев по этому пути.
— А что скажут Атраментары? — спросил Скрайвок и взглянул на терминаторов, телохранителей Крукеша.
Те были лучшими головорезами Кёрза и верными воинами Севатара, но сейчас они никак не отреагировали.
— Я уже переубедил их, — сказал Крукеш. — Времена изменились. Теперь пришли мои.
— В таком случае какой путь ты избираешь, брат мой? — едко спросил Скрайвок.
— Давай лучше взглянем на второго из наших благородных командиров, — сказал Крукеш. — Барабас, перефокусируй машину. — Он выразительно взглянул на Полукса, прикованного цепями к пыточной раме. — А я могу помочь сфокусироваться тебе, если хочешь.
— Нет, милорд, — ответил Дантиох и подошел к оборудованию.
Скрайвок внимательно наблюдал за ним, в отличие от Крукеша, и у него создавалось впечатление, что кузнец войны особо ничего не делает.
— Покажи мне больше. Покажи мне Севатара.
Машина отозвалась. Издалека послышался напряженный скрип квантово-импульсных двигателей.
Магна Макрагг Цивитас пропал. На его месте возникла темная комната — камера строгого режима с одним обнаженным обитателем. Тусклый свет едва освещал толстые стены из адамантия вокруг круглой двери. Стены были идеально гладкими, без единого упора, и образовывали широкую трубу, так что к ним нельзя было прислониться.
Обитатель камеры был космодесантником и нострамцем, судя по бледной коже. Нижнюю часть его лица обхватывал металлический кляп. На нем висел ошейник, руки были скованы за спиной. От оков к крючьям в полу шло несколько цепей — от одного только ошейника четыре, — которые вынуждали его сидеть в согнутом положении, которое, должно быть, доставляло мучительную боль. Грязные волосы закрывали половину лица, испачканного засохшими брызгами крови.
Сомнений в том, кто это, не было.
Севатар сидел спиной к наблюдательной платформе, но, когда камера сфокусировалась, Скрайвок заметил, что он напрягся.
— Восхитительно! — сказал Крукеш, подходя ближе.
Воздух начал меняться, и от изображения подул морозный ветер. Скрайвок внимательно наблюдал за Дантиохом. Ему по-прежнему казалось, что тот ничего не делает, только проводит руками над кнопками и регулировочными рычагами.
Крукеш встал прямо позади скованного космодесантника. Севатар дергался, пытаясь повернуться, но цепи держали крепко.
