— Если корабль здесь не случайно, тот, кто устроил нам эту дилемму, весьма умен. Он выбрал место, где мы сильно рассредоточены. Теоретически, если мы отправимся сопровождать эту развалину до самой Соты, то оставим в патрульной сети большую дыру. Возможно, враги именно этого и ждут, чтобы последовать за нами домой.
— Или они надеются, что мы дадим крейсеру ускользнуть, пока будем отправлять сообщение на станции, — задумчиво сказал Кай. — Все теории ведут к плохим практическим исходам. Взойдем на борт — рискуем подвергнуться атаке. Оставим его — рискуем пустить в систему врагов.
— У нас полный боекомплект торпед, — заметил Летик.
— Артиллерия, — позвал Кай. — Мы можем уничтожить корабль?
— Да, милорд, но для этого потребуется израсходовать большую часть боеприпасов.
— После чего мы останемся практически беззащитны, — сказал Кай. — От орудий «Нравственности» толку немного.
— У нас останется наша скорость, — ответил Геллий. Он по праву гордился своим проворным кораблем. — Мы можем сбежать почти от любого противника.
— Скорость — оружие столь же эффективное, как гладий, если находится в умелых… — начал Кай.
— Прошу прощения, милорд, но я установила название корабля, — перебила Врат. — Это «Никтон», Восьмой легион. В последний раз был замечен в битве при… Тсагуальсе, Трамасский сектор. По неподтвержденным сообщениям, был критически поврежден Первым легионом через некоторое время после битвы. — Вокс-оператор пробежалась взглядом по потокам данных. — Похоже, все спасательные капсулы и шлюпки были выпущены. На корабле есть только остаточные следы энергии из вторичных и третичных источников. Он мертв, милорд.
— Та битва была больше года назад, а он до сих пор истекает плазмой. Либо повреждения получены недавно, либо это уловка. Я бы свой последний болт-снаряд поставил на то, что жизнь там есть. — Летик вдруг со злостью ударил кулаком по перилам. — Повелители Ночи! Не нравится мне это. Во всем раскладе чувствуется что-то неправильное. Если бы «Никтон» занесло сюда случайным течением, его бы заметили сторожевые корабли у Мандевилля. Геллий, отступай. Артиллерия, рассчитать данные для стрельбы, минимальный расход снарядов. Врат, следи за ситуацией. Запусти сферообразное ауспик-сканирование широкой направленности.
Юлиана нахмурилась:
— Дальность сенсориума ограничена десятью тысячами километров.
— Команда ауспика, выполняйте приказ. Перенаправьте энергию с двигателей, чтобы до предела усилить сигнал, но дайте Врат все, что ей нужно, — приказал Геллий. Он особым образом сглотнул, активируя вокс-бусину, встроенную в горло. — Техноадепт Мю-Кси девятьсот тридцать шесть, подготовь оборудование сенсориума и ауспика к работе на максимальной мощности. Двигатели остановить, векторные ускорители — полный ход. Развернуться на сто восемьдесят градусов, затем средний вперед и курс на триста сорок девять к двадцати шести. Отдалитесь от «Никтона».
Раздались звонки. Двигатели остановились, и палуба завибрировала на другой частоте. «Нравственность» тряхнуло, когда включились тормозные реактивные двигатели, застилая обзорный экран клубами замерзающих газов. Корабль Ультрамаринов отлетел от «Никтона», продолжающего свой неровный полет к Соте.
«Нравственность» развернулась, описывая носом широкую дугу. Реактивная тяга, не совпадающая по направлению с корабельной гравитацией, потянула экипаж вбок, и Летику на мгновение показалось, что он падает в две стороны одновременно. Затем корабль затормозил, главные двигатели снова активировались, с равномерным ускорением уводя эсминец от развалины, и странное ощущение пропало.
Следующие пять минут он летел прочь, стремительно увеличивая расстояние между собой и крейсером.
— Ауспик показывает, что следов других кораблей нет, — доложила Врат.
— Ты уверена? — спросил Кай.
— Насколько вообще можно быть уверенным при таких помехах от шторма, милорд.
— Годится, — кивнул Кай.
— Надеюсь, что так, — сказал Летик. — Капитан, уничтожь корабль, а затем на полной скорости направляйся к седьмому маяку. Мы отошлем рапорт оттуда. Только так можно быть уверенным, что Сота получит наше вокс-сообщение. Если за нами следят, нападения надо ожидать в любой момент.
— Как прикажете, милорд. Но должна предупредить, что операция заставит нас значительно отклониться от запланированного патрульного маршрута. Вокс-сообщение будет идти до Соты несколько часов, а до седьмого маяка два дня хода, — сказала Врат. — Они получат наш доклад только через пятьдесят четыре часа.
— Лучше предупредить их с опозданием, чем не предупредить вообще, — настоял на своем Летик.
— Милорд.
— Полный вперед. Приведи корабль в боевую готовность, — приказал Летик.
— Так точно, милорд, — сказал Геллий. — Подготовиться к атаке. Боевые протоколы начинают действовать через сорок пять секунд. Всему экипажу занять посты.
— Врат, отправь сообщение по корабельному вокс-передатчику дальнего действия. Вдруг оно пробьется, — сказал Летик.
— Будет сделано.
Юлиана вернулась к своему пульту.
— Геллий, я оставляю мостик под твоим командованием и больше мешать не буду. Благодарю за терпение.
— Лорд Летик, — отозвался Геллий. Он склонил голову, но не отвел взгляда от приборов и членов экипажа.
Когда расстояние до «Никтона» увеличилось до шести тысяч километров, «Нравственность» резко повернулась и выпустила в мертвый крейсер полный комплект торпед. Они вылетели из труб двумя группами по три в каждой, увлекая за собой клубы замерзшей атмосферы, и рассеялись веером.
Реактивные двигатели, ярко горящие на грязно-красном фоне Гибельного шторма, резко изменили курс снарядов. Гигантские размеры порождали иллюзию величественной неторопливости, хотя на самом деле торпеды были способны двигаться со скоростью, которая составляла значительный процент от скорости света.
Эсминец только выпускал второй залп, когда в крейсер ударил первый. В пустоте мгновенно расцвела ослепительно яркая цепь перекрывающихся сфер, но столь же быстро угасла. Из мертвого корабля вырвались тучи светящихся обломков, но они быстро остывали и превращались в темные пятна, разлетавшиеся во все стороны под действием взрывов. Вскоре после этого ударила вторая очередь, и на обзорном экране вновь расцвело ядерное пламя.
Но лишь когда пришел третий залп, последовавший прямо за вторым, мертвый ударный крейсер разлетелся на куски, обратившись в шар из горящих металлических осколков и газов.
Эсминец мгновение висел неподвижно, словно оценивал результат своей работы. Затем включился его единственный главный двигатель, а вместе с ним и маневренные ускорители по левому борту. Описав длинную параболу, «Нравственность» развернулась кормой к звезде Соты и двинулась по плоскости эклиптики к безымянному газовому гиганту и вокс-ретранслятору, который там располагался.
