Фадейка не соизволил даже выбросить кожаные пояса, в которых находились похищенные деньги. Да и отпираться он не стал, только посмеивался добродушной улыбкой, словно отомстил неразумным обидчикам. Сразу же взят под стражу и посажен в холодную.
— Так-так…
— Иван Дмитрич! Может, мне самому с ним побалякать… — тут Миша стушевался и умолк.
— Миша, Фадейка — тертый калач, его голыми руками не возьмешь, от тебя он запросто отделается прибаутками: — Путилин увидел, как лицо помощника кисло скривилось, словно он проглотил живую лягушку. — Ты не обессудь, но опыта допросного у тебя маловато.
— Согласен с вами, — и его голос дрогнул, выдавая желание довести дело до конца, ведь столько он потратил сил, выискивая по крупицам нужное для следствия.
— Кондратьев вам по зубам.
Уел, Михаил, уел, правда, этого вслух Путилин не произнес, а сделал вид, что задумался, взвешивая на весах некие соображения.
— Но не буду тебя разочаровывать. Найден второй труп, тоже зарезан, хорошо одет, но без единого документа и с похищенным бумажником. А посему у меня ни минуты свободной нет…
— Где убиенного нашли? — только и сумел выдохнуть Жуков.
— В Невском переулке.
— Это тот, что на Лиговский канал выходит?
— Совершенно верно.
— А нож?
— Остался в спине найденного… Ладно, расти тебе надо, Миша, опыта набираться… Поезжай, поговори с Фадейкой… — озвучил свое окончательное решение Путилин. — А где Фадейка прохлаждается?
— В Выборгской части.
— Там смотрителем господин Терентьев?
— Так точно, титулярный советник Терентьев.
— Езжай, допроси Кондратьева, надеюсь, орешек окажется по твоим зубам. Так что ступай, жду с хорошими известиями.
Жуков вскочил, подброшенный со стула невидимой пружиной.
— Я мигом.
— Миша, — осадил его пыл, — в нашем деле спешка вредна. Допрос веди не абы как, а так, как я тебя учил: учтиво, сдержанно, чтобы допрашиваемый открылся перед тобою, а не спрятался за стеною «не видел, не знаю, моя хата с краю».
— Иван Дмитрич, — судя по выражению лица можно было понять, с какой серьезностью помощник Путилина отнесся к новому поручению, — не намерен я подводить вас…
— Вот слова не мальчика, а мужа. Дай бог тебе, Михаил, удачи! Ступай, — махнул рукой и, когда он повернулся, добавил ему в спину: — Позови дежурного.
Дверь, тихонько скрипнув, затворилась, Михаил растаял, словно его тут никогда и не было. Путилин тяжело вздохнул.
Сегодня по сыскному отделению дежурил коллежский асессор Иван Андреевич Волков, состоящий одним из трех чиновников для поручений. Путилин приказал разослать посыльных для вызова штабс-капитана Орлова, находящегося постоянно при 1-го участке Коломенской части, и надворного советника Ивана Ивановича Соловьева, большую часть времени пребывающего на Большой Подъяческой. Сам же разложил на столе карту столицы, начал размышлять об улицах, на которых предстоит проверить заведения на предмет присутствия в них вчера вечером убитого, хотя и сам понимал, что действует слишком поспешно. Надобно было бы получить протокол вскрытия и фотографии неизвестного, которые в обычном порядке делаются для предъявления родственникам, знакомым и иным личностям для опознания.
— Иван Андреевич, — обратился Путилин вновь к дежурному чиновнику, — попрошу вас, как только прибудет первый из посыльных, отошлите его на Васильевский за протоколом вскрытия.
— Хорошо, Иван Дмитриевич, — произнес Волков, — я распоряжусь. Могу быть свободным?
— Да, — тем и отличается военный человек от статского, штабс-капитан ответил бы «так точно-с» и, четко повернувшись, щелкнул бы каблуками, направился исполнять приказание…
Ночью Иван Дмитриевич обратил внимание на руки убитого незнакомца. Тогда ему показалось, а потом догадка переросла в уверенность: найденный — чиновник одного из присутственных мест, ведь у чиновника на правой руке остаются места натертостей, которые не проходят со временем, если даже он уходит в отставку. Кстати, рабочий люд так не одевается, остается еще один вариант, но довольно-таки сомнительный, что убитый может оказаться мошенником или приехавшим из провинции молодым загулявшим человеком. Вопросы, вопросы, вопросы…
— Итак, господа, — обратился Иван Дмитриевич Путилин к собравшимся чиновникам для поручений, — для нас самым важным является установление личности убитого. Какие будут соображения?
Минутная тишина показала, что в головах зреют решения.
— Иван Дмитриевич, — первым нарушил невольное молчание Иван Иванович Соловьев, находящийся четыре последних года в должности чиновника по поручениям. Его Путилин выделил из сыскных агентов после формирования отделения. Разумом природа его не обидела, и на его счету была не одна сотня раскрытых преступлений. Кроме всего прочего, надворный советник обзавелся целым штатом осведомителей, которые серьезно помогали в розысках. — Я согласен с вашими соображениями, но я думаю, стоит проверять не только заведения, но и дома. Вы говорите, что фотографии будут готовы, это облегчит нам поиски, — тут он склонился над картой. — Предлагаю начать с Владимирской площади, я с агентами направлюсь к Невскому и по Литейному к Малой Итальянской, далее к Надеждинской и по ней, — он показывал пальцем.
— Хорошо, — перебил своего сотрудника начальник. — А ваше мнение, Василий Михайлович?
Штабс-капитан Василий Михайлович Орлов все не мог приспособиться к светской жизни, военная выучка — это на всю жизнь. Он пожевал длинный ус, что-то прикидывая.
— Как я понял, найденный одет в дорогое партикулярное платье. И выпил ли он лишнего, пока неизвестно, так?
— Так.
— Убит здесь, — Василий Михайлович показал указательным пальцем на карте, — в Невском переулке, значит… Как он лежал? — неожиданно спросил штабс-капитан, посмотрев Путилину в глаза. Поначалу тот не понял вопроса.
— Головой к каналу, выражение лица спокойное, будто не ожидал смертельного удара. В карманах пусто, но на ограбление не похоже, тем более что заколот тонким лезвием с ручкой от трости, которая валялась рядом. Убийца не стал забирать с собой столь важную улику.
— Может, он заранее готовился и трость похищена у другого человека?
— Вполне может быть.
— Далее, — продолжил Орлов, — предположим, незнакомец шел к Лиговскому каналу, месту, где в изобилии люд лихой и опасный. Если он здесь живет, то наверняка приехал на санях, а если пешком, то, может быть, здесь живет дама, которую он навещает и не хочет, чтобы об их связи знали посторонние?
— Или он находился недалеко в заведении и решил пройтись, — дополнил Иван Иванович.
— Но как бы там ни было, неизвестный мог идти сюда, — Василий Михайлович указал на карте на дома, стоящие по правую сторону вдоль канала до Владимирского моста.
