ДО САМОЛВЫ ДОБРАЛИСЬ к двенадцати дня, когда сквозь серое небо заглянули на землю золотые лучи солнца. Николай Викентьевич взял с собой двух помощников на случай, если придется везти назад преступника.
Как узнал сотский о приезде пристава, для Жукова осталось загадкой, но он встречал сани у околицы.
— Какие гости у нас, Николай Викентьевич, милости просим. Я уж распорядился баньку затопить, с утра вас ждем.
Удивлению столичного гостя не было предела.
— Антип Семеныч, — поднялся из саней пристав, — ты бы в первую очередь нас горячим чаем напоил, за ним мы и обсудили бы кое-что.
— Милости прошу, — с многочисленными поклонами сотский указывал, что, мол, проходите в мой дом.
Вокруг стола суетились три девушки-погодки, дочери Архипа Семеныча, расставляя не только стаканы, но и четверть с прозрачным как слеза запрещенным самогоном. Но пристав сделал вид, что не заметил нарушения, а Михаил тем более, не лезть же со своим уставом в чужой монастырь.
Жуков отказался от налитого стакана, но увидев серьезный взгляд Николая Викентьевича, взял в одну руку огурец, второй — предложенное, тяжело вздохнул и вместе со всеми выпил.
— Архип Семеныч, мой гость из столицы, Михаил Силантьич, поведает о цели нашего визита.
Михаил сперва взглянул на пристава, тот незаметно кивнул, что, мол, можешь выкладывать все начистоту.
— Архип Семеныч, из деревни много уезжают на заработки в город?
— Да нет, отчитаться могу обо всех. Подозреваю, вас интересует кто-то из деревенских, так прямо говорите.
— Григорий Еремеев из ваших?
— Несомненно, они с Васькой Петровым в столицу подались еще в конце октября, как урожай собрали и все работы закончили.
— От них вести были?
— От Гришки нет, а вот Васька дней десять назад появился.
— Он что-нибудь рассказывал о Еремееве?
— Нет, говорил, что тот остался, понравилось в городе.
— А причину возвращения не сказывал?
— Говорил, что заработал хорошо, золотыми часами бахвалился, привез подарки родне, по приезде мужиков угощал, говорил, что деньги отхватил по-легкому, а так каждый божий день навеселе.
— И много он отхватил по-легкому?
— Не знаю, но пару лошадей и пять коров собирался покупать.
Жуков переглянулся с приставом.
— А раньше он уезжал в город?
— Бывало, но так быстро не возвращался.
— Откуда за месяц такие деньги?
— Мне не удалось узнать.
— Он с кем живет?
— У него четверо детей и жена, а еще после смерти матери к нему младший брат переехал с женой.
— Надо к нему, — обратился Михаил к Николаю Викентьевичу, тот поднялся.
— Вот сейчас и пойдем.
До Петрова было недалеко, через три дома огороженный со всех сторон аршинным забором находился двор. Пришлось стучать в ворота.
— Кого там несет? — раздался женский голос.
— Открывай, Прасковья, это я — Архип, — в ответ крикнул сотский.
— А, Архип Семеныч, я только тулупчик надену.
В доме было так жарко натоплено, что на спине под рубашкой у Михаила выступил пот.
Пристав сел без приглашения на скамью.
По лицу Василия скользнула тень испуга, но тут же исчезла, но Жуков отметил промелькнувшую гримасу.
— Садись, хозяин, — пристав указал на соседнюю скамью.
— Благодарствую, — усмехнулся тот, взяв себя в руки, — раз тут хозяйничать будете?..
— Буду, — гаркнул Николай Викентьевич, Василий аж подскочил. — Обыск мне учинять, или сам все выдашь? — Взгляд Грудчинского пылал, он видел, что Петров струсил, как говорится, кишка тонка. Михаил понял, что пристав, несмотря на добродушный вид, славится тяжелым нравом.
— Что мне выдавать? — Петров подскочил на скамье, словно ужаленный.
— Ты много следов оставил, или напомнить Эстляндскую улицу, комнату приятеля твоего Еремеева, где тебя видели, когда вещи забирал, ну? Соседи-то тебя мигом узнают… — теперь пристав, наклонившись вперед, говорил спокойным, не требующим возражения голосом: — Ты думаешь, господин Жуков из петербургской сыскной полиции приехал за тобою ради собственного удовольствия?
— Не хотел я, — взвизгнул Василий, не зная, куда деть руки. — Не хотел я. Не думал я, не хотел. Ненасытность моя.
— Неси.
Через некоторое время Василий принес два связанных узла и из-за иконы, висящей под потолком, сверток, который оказался пачкой десяти- и двадцатипятирублевых ассигнаций.
— Все?
— Да, — Василий опустился на скамью.
— Теперь рассказывай.
— Что говорить? Еще по прошлому году Гришка приметил в городе квартиры, где можно деньгами разжиться, а по осени он меня с собою взял. Тяжело ему одному было. Поселились с ним в разных местах и целый день следили, чтобы ночью…
— Понятно, а для чего Еремеева-то?
— Жадность обуяла, делиться с ним не хотелось…
Глава одиннадцатая
В поисках молодого человека
С РАННЕГО УТРА штабс-капитан Орлов направился к полковнику Флорову, управляющему адресной экспедицией, чтобы тот распорядился о помощи в розыске места проживания студента Алексея Микушина, подозреваемого в убийстве. Несмотря на ворчание, Олимп Михайлович вызвал столоначальников для проведения поисков.
Часам к одиннадцати Василий Михайлович получил в свое распоряжение не только адрес, но и бумагу от товарища прокурора на проведение обыска и задержание вышеупомянутого студента.
Дворник, опираясь на лопату, рассказывал:
— Вернулся он ночью, не знаю во сколько, но поздно. А вчера часу эдак в третьем пополудни господин студент вышел из дому в крайне расстроенных чувствах и полной невнимательности. Я уж подумал, не случилось бы с ним чего.
Обыск дал вполне ожидаемый результат, у кровати на столике рядом с пустым стаканом сиротливо выделялся чужеродным предметом черный бумажник, в котором кроме ассигнаций находились визитные карточки и бумаги, принадлежащие коллежскому асессору Левовскому, фотографическая карточка молодой девушки с дарственной надписью, подписанная «Маша».
Перед Путилиным на столе расположился черный бумажник дорогой кожи, рядом пристроилось содержимое: сто двадцать пять рублей ассигнациями, фотографическая карточка, как предположил начальник сыска, Марьи Николаевны Залесской, десяток визитных карточек на имя самого Левовского, несколько с другими именами, среди которых заслуживала внимание ротмистра 8-го Уланского Вознесенского Его Высочества Принца Александра Гессенского полка Ильи Николаевича Торонова. Сложность заключалась в том, что военные освобождены от посылки адресных листов в экспедиции, значит, придется обращаться в Военное ведомство, а там не всегда рады помочь полицейским, тем более сыскным.
