— Но любовь, привязанность?
— Каждый человек может заблуждаться. Теперь я думаю, почему Ми… Цеханович, — поправилась Алина, — не взял меня с собой сразу? Вы не находите это по крайней мере странным?
ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ ГРУШЕВСКАЯ получила письмо из Америки — колебаний не было, она отнесла его в сыскную полицию. Цеханович в хвастливых выражениях описывал свои приключения. Как он из Вильны направился в Эйнкунен, где всего за сто пятьдесят рублей местные контрабандисты вывезли его из империи, и заявлял, что теперь он свободный человек. Только в последних словах Цеханович вспомнил об Алине.
— Господин Путилин, я не хочу чувствовать себя преступницей, у меня своя жизнь, свои ученики, пусть небольшие деньги, но получены честным путем, — Алина протянула письмо Ивану Дмитриевичу.
— Вы не жалеете об этом? — Начальник сыскной полиции положил руку на письмо.
— Нет.
После прочтения Путилин посмотрел задумчиво в окно и сказал:
— Вы хотите идти до конца?
— Для себя я решила давно, как мне поступать.
— Он хочет, чтобы вы отправились к нему, даже пишет о новом имени и точном адресе.
— Цеханович для меня остался в прошлом. Что от меня требуется?
— Напишите ему письмо, что вы боитесь одна переплавляться через океан и просите прибыть Михаила в любой из городов Европы.
ЕЩЕ ЧЕРЕЗ ДВЕ недели Грушевская принесла телеграмму:
Встреча в Гамбурге в первых числах августа, пароход из Нью-Йорка.
Платон Аленин
По распоряжению министра внутренних дел, к которому на прием ходил Иван Дмитриевич, в немецкий портовый город был командирован губернский секретарь Жуков с приданными ему двумя агентами. Целую неделю они встречали пароходы, прибывающие из Америки, боялись упустить, ведь следующей такой оказии могло бы и не быть.
7 августа в новой костюмной паре, в фетровой шляпе по трапу спускался молодой человек, в котором Жуков признал Петра Глебовича Анисимова. Тот вытягивал шею и обозревал встречающих, выискивая кого-то глазами. На лице читалось неподдельное удивление оттого, что нигде ее не видел. Миша отвернулся, чтобы не быть узнанным. И только сейчас он понял, куда подевался из имения бывший фальшивомонетчик.
— Молодец, — прошептал помощник начальника сыскной полиции, — спрятаться в Вильне, на маленькой незначительной должности.
УЖЕ НА ПРИСТАНИ, когда новоиспеченный Платон натягивал белоснежные перчатки тонкой кожи, он почувствовал, как руки с двух сторон обхватили, как ему показалось, железные тиски, и Платон с удивлением перед собой увидел довольно молодого человека, который, улыбаясь, произнес:
— С прибытием, господин Анисимов! Правосудие ждет!
