Снова «у меня». Ох-ох-ох.
– Нет, так не честно. Это будет убийство.
Перехваченный моей рукой ствол взметнулся вверх. Так, не опуская ствола, я вывел Челесту из корабля под темнеющее небо, а когда отпустил, карабин продолжил смотреть на кроны деревьев.
Кабан был животным, но дураком не был. Повернутый в нашу сторону круглый глаз сразу заметил чужаков, но в этот момент в место, где я подозревал у него сердце, уже летела стрела.
Все вышло не так, как думалось. Да и думать стало некогда. Вместо того, чтобы удрать, как сделало бы любое мыслящее существо вроде меня, раненая зверюга бросилась на нас.
– А-ааа! – Джунгли потряс истошный девичий вопль, подняв стаи птиц, о которых мы даже не подозревали.
Грохнул выстрел. И еще. Еще. Еще.
В холку мчавшегося кабана воткнулась вторая моя стрела. А толку?
Челеста положила в него один за другим все имевшиеся заряды, машинально продолжая и дальше бессмысленно щелкать курком. А тот по-прежнему приближался, жутко всхрапывал и грозил оказавшимися совсем рядом громадными клыками.
Мы стояли рядом, но последний прыжок агонизирующего животного пришелся на застывшую с открытым ртом Челесту. Я с ножом бросился сбоку, толкая могучую тушу в сторону и раз за разом вспарывая жесткую шкуру проворачивающими ударами.
Рука продолжала бить еще долго, не понимая, что дело кончено. Кабан издох.
Колени дрожали, лицо и тело оказалось в крови. На шею мне, поднявшемуся в таком виде, с глухими рыданиями бросилась Челеста.
– Все, девочка, все кончилось. Все хорошо.
Я погладил ее по кудрявой головке… и чуть не упал. Кровь на мне оказалась не только кабанья, а левая рука безжизненно провисла, Оказывается, зверь много успел, прежде чем испустить дух. А я в горячке событий даже не заметил.
– Помоги, пожалуйста.
Слова оказались понятными без перевода. Мою талию обвила теплая рука, и, придерживая, девушка ввела меня в корабль, где бережно уложила на постель.
«Лечить», – приказал я.
Сумасшедшими глазами Челеста наблюдала, как на мне быстро затягиваются раны. Опомнившись, я отворил проем:
– Выйди!
Надо было сразу вытурить ее наружу.
– Фуори?*
*(Туда?)
– Си, коза, все правильно поняла. Давай, шевели ластами.
Поджав губку, она подчинилась. Я долечился, потом вызванный душ смыл кровь.
Челеста удивленно осмотрела меня, чистого и здорового, и только развела руками.
Готовить добычу она отказалась, вместо этого ушла и долго сидела в корабле, пока я натаскивал дров, разводил костер и готовил из подручных материалов вертел. Опыта приготовления цельных туш у меня не было. Времени на освежевание, потрошение и размещение над костром ушло неимоверно много. Когда я вошел в корабль за солью, которая лежала в кладовке со времен бегства из землянки, девушка уже спала. Веки ее нервно дергались, что-то снилось.
Будить? Не стоит, сон – лучшее лекарство от хворей и глупых мыслей. И ужин прошел в одиночестве. В одиночестве – если не считать многих смотрящих на меня из джунглей глаз (как мне казалось) и непрекращающегося шороха, а также стука, хруста, хрипов, стонов и взвизгиваний. Возможно, за ближайшими деревьями еще кто-то кого-то ел.
Не осилив больше одного куска (оказалось, что мясо снаружи подгорело, а внутри осталось сырым), я отрезал для Челесты достаточно съедобный ломоть, достал из кладовки несколько девичьих тряпочек, чтоб переоделась из грязного, когда проснется, и тоже отправился спать.
Спалось божественно. Насыщенный выдался денек.
Глава 6
Разбудило щекотание в носу. Оглушительный чих сотряс стены, глаза открылись и нашли причину: это были проделки Челесты. Высунув голову и руку из будуара, она получала удовольствие, глядя, как я покрываюсь мурашками. Успев сменить пропитанную пылью трех материков одежду на самодельное бикини, Челеста лучисто улыбалась, раскинувшись на постели и потешаясь над спящим на полу капитаном. Я вскочил на ноги.
– Свистать всех наверх!
Открылась панорама. Солнце пекло нещадно. Джунгли блестели. Зелень, солнце и песок – чудесное сочетание.
– Хотела купаться? – напомнил я, продублировав жестами. – Тогда быстро одеваться, умываться и завтракать.
Девушка снова все перепутала. Это я, впрыгнув в джинсы и ограничившись майкой, отправился к умывальнику. Она выполнила мою программу с точностью до наоборот. Еда-питье – умывание-зубы – одевание шортов. Именно в таком порядке. И для нее, насколько понимаю, именно моя очередность кажется глупой. Чудеса.
Я вспомнил о мясе, которое вчера ей оставил. Жаль, не сумел приготовить лучше. Чтоб как в ресторане. Чтоб с корочкой, чтоб будто только что из духовки…
Что за безумный аромат? Почему?!
Потянув носом, я обнаружил поверх зеленой «приборной доски» с рукоятками искомый кусок кабанятины. Корабль только что его дожарил. О как. Оказывается, мы и такое умеем.
Когда Челеста вышла из умывальника, я уплетал еще шкворчавшее мясо за обе щеки.
– Да довэ э?..*
*(Откуда)
Я протянул половину. Наступила блаженная тишина, перемежаемая треском за ушами.
Вывернутая наизнанку программа Челесты как раз дошла до одевания шортов и топика, когда мои уши едва не взорвались от ликующего вскрика – она обнаружила все постиранным.
Более счастливого человека на ту минуту я не встречал.
Потом корабль сел на диком песчаном пляже, я специально выюрал местечко подальше от человеческого жилья. Сам неоднократно оказываясь случайным или, что еще хуже, неслучайным свидетелем, теперь я не люблю свидетелей.
– Купаться, Челеста. Буль-буль. Идти.
– Ке белецца!*
*(Какая красота)
Восторги простительны – природа сверкала нетронутой красотой, солнце палило, песок переливался мириадами бриллиантов. Я создал проем и приглашающей отмашкой показал на тихо шепчущее море:
– Давай.
Очередной Тарзаноподобный вопль ликования взорвал джунгли, и подопечная ринулась к воде. На ходу на песок полетели шортики, руки схватились за топик…
Девушка обернулась. Я был далеко. Пробежав дальше, у самой кромки она все же скинула его, оставшись лишь в набедренной повязке, и веселый смуглый дельфин ушел под воду.
– Девчонка, – с улыбкой хмыкнул я себе под нос. – Как есть девчонка.
Тоже нестерпимо хотелось купаться, но я остался у корабля. Кто-то должен смотреть по сторонам. Защищать. И строить планы. То есть заниматься настоящей мужской работой.
Так я решил, чтоб не признаваться себе, что боюсь остаться наедине с непредсказуемой полуобнаженной итальяночкой. В чувственной стихии моря. В антураже райского сада. Уф, от одних образов защитные системы давали сбой.
