Взор пробежался по сторонам. Опасностей не видно. Пока. Ни четвероногих диких зверей, ни двуногих.
Ошибочка. Нельзя зацикливаться на джунглях, беда может прийти отовсюду, даже из воды. Никогда не задавался вопросом, водятся ли в этих широтах акулы. Узнавать опытным путем не хотелось. Девочка мне доверилась, а уж она точно не знает, кто и где здесь водится.
В конце концов, чего стеснятся? Я охраняю! Часовой обязан контролировать ситуацию, значит, обязан смотреть за всем и везде.
Либо Челеста не всю жизнь была горожанкой, либо кто-то в роду согрешил с русалкой. Волны любили ее, как дочь, она любила воду, как мужчину. Даже завидно стало. Почему я сейчас не с ней?
Потому. Серьезней надо быть, товарищ кораблевладелец. Косивший на море взгляд со скрипом вернулся в рубку. По мановению мысли перед лицом возник виртуальный глобус.
Вспомнилось одно место, которое не успел посетить в одиночестве. Ладно, что делать, поглядим вдвоем. Даже интересно, что именно вдвоем. Посмотрим, как напарница отреагирует. И как я. И вообще – посмотрим.
Возвращаясь обратно, накупавшаяся Челеста сияла ярче версальской люстры. На топике задорно вздымались две острые кнопки. Кожа, вся в зябких пупырышках, оживала от липнущих солнечных объятий. Глаза блестели, как начищенные пуговицы новобранца кремлевского полка, мокрые волосы умиротворенно змеились по гордо расправленным плечам. С узелков капало. Нимфа.
– Заходи, располагайся. Сейчас слетаем кое-куда, покажу удивительное сооружение. Единственное в своем роде.
Челеста не возражала. А если и возражала, я все равно не понял.
Перелет в довольно близкую отсюда Индию (близкую, естественно, по сравнению с прошлыми перелетами) прошел незаметно. Прямо от береговой линии с высоты облаков расползлись кляксы многомиллионных термитников, немного похожих на Каир, но более красочных. Тот был один на всю пустыню, а здесь их – десятки. Если не сотни. Если не тысячи. И вокруг них отнюдь не пустыня.
Иногда корабль снижал скорость и спускался, когда попадалось что-то особенное. Впрочем, особенным было все. Но еще через час я все же довел летучее судно до искомого городка в Мадхья-прадеш. Назывался он Кхаджурахо. Сам городишко ничем не примечателен и выветрился бы из памяти, если бы не случившаяся на наших глазах кража. Первой происходящее заметила глазастая Челеста.
– Гварда Ольф!*
*(Смотри)
Стекло стоявшей у магазина машины со звоном разлетелось от брошенного камня. Из подворотни мелькнула тень, салон машины расстался со спортивной сумкой, а совершивший это подросток бросился наутек. Прохожие подняли шум, но малый улизнул дворами, пробрался через какие-то лачуги и вскоре оказался в оживленном переулке на соседней улочке. Сумка висела на плече, ноги небрежно шагали вдоль облезлых хибар из самана, ломаного камня и вообще непонятно чего.
Корабль следовал за ним сверху. Мы с Челестой переглянулись и поняли друг друга без слов. Воровать – плохо. Нужно принять меры, а ступившего на неправедный путь вразумить так, чтоб неповадно было.
Девушка ждала от меня действий. Я потянулся за масками.
Скученность строений, множество проводов и натянутых веревок не позволяли снизиться до приемлемой высоты, приходилось пока просто следить.
Трущобы становились все запутаннее, наконец паренек юркнул в кособокую хижину, где, судя по виду из окна, жила большая семья. Жила настолько бедно, что даже жаль стало отбирать добычу. Правда, жалость не смогла конкурировать в душе с жаждой справедливости. И присутствие Челесты, не понимавшей моей заминки, тоже сыграло роль. Я приготовился к выходу. Проверил наличие ножа, скосил глаза на карабин и со вздохом снарядил новую обойму. Мало ли. Кабан многому научил.
Пацан, которому на вид не больше тринадцати, открыл сумку. Его лицо вытянулось, губы задрожали, он явно собирался заплакать. Внутри лежало не то, что ожидалось. Лямка снова легла на плечо, мальчуган помчался на улицу.
Мы следовали за ним. Точнее, над ним. Вот, наконец, удобное место, чтобы снизиться до проезжей части…
Я едва успел остановить корабль.
Мальчишка замер, как вкопанный, а его медленно окружали несколько таких же. Только главарь маленькой банды был выше, крепче и старше.
У них возник спор о чем-то. Наш воришка открывал сумку, показывал, оправдывался. На него наседали. Главарь вынул и поднес к его лицу кривой нож, одновременно пытаясь взять за руку.
Не успел. Воришка вывернулся и бросился наутек. Шпана толпой рванула за ним. Мелкие быстро отстали, но остальные резво сокращали дистанцию, а главарь уже настигал отчаянно лавировавшего беглеца. После небольшой погони парнишка понял, что уйти не получится. Он решительно остановился и обернулся.
– Ольф?! – В глазах Челесты я прочитал почти такое же отчаяние, как у мальчишки.
Я схватил старый лук, оказавшийся чуть ближе нового, второй рукой не глядя потянулся за колчаном – глаза следили за улицей. В момент, когда метрах в пяти от жертвы здоровяк замедлил ход, стрела ударила ему под ноги.
Остолбенели оба. Головы завертелись, словно флюгеры во время смерча. Затем главарь попробовал осторожно переступить стрелу. В тот же миг рядом воткнулась вторая. Почти в ногу.
Оба вновь стали озираться в поисках невидимого стрелка.
– Отдай, – прошипел я, приоткрыв проем и сдирая сумку с плеч мальчишки.
Взамен в испуганно вздернутые руки упали лук и стрела.
Оглядывавший крыши и окна малолетний главарь резко оглянулся на движение, вскрикнул и побежал назад. В ужасе. Продолжая что-то кричать.
Беглец бессмысленно улыбался, сжимая лук и оседая на подогнувшихся ногах. Улыбалась Челеста. Улыбнулся и я, подняв перед собой сумку, оказавшуюся почти невесомой.
– Надо вернуть.
Немало покружив, мы нашли место, где произошла кража, но машины у магазина уже не было.
Челеста потянулась к сумке, деловито вжикнула молнией, и мы синхронно заглянули, чуть не встретившись лбами.
Сумка оказалась под завязку набита застежками-молниями. Разными. Короткими, длинными и очень длинными. И все. Понятно разочарование мальчишки. У Челесты была почти такая же реакция. Я переместил сумку в кладовку – авось, сгодится на что-нибудь, выбросить всегда успеем.
Когда подлетали к месту назначения, уже издали Челеста ужаснулась:
– Пирамиди?! Ди нуово?!*
*(Пирамиды? Опять?)
Что-то я не разобрал интонации. Появилось странное ощущение, что ей больше не хочется воплощать мечту. Но как такое возможно?
– Ну-у… – протянул я. – Да. Тоже своего рода пирамиды. С другими пирамидками по бокам. А вообще – храмовый комплекс. Точнее, три комплекса.
Под нами проплывала вереница храмов, их красиво подсвечивали разноцветные лучи, и окружали ухоженные газоны.
