Так и с человеческими играми. Да и вообще с жизнью. Но я отвлекся. Кости, точнее кость, были (была) вновь брошены(а). Мои обаятельные драконы поедали меня пока только взглядами, но зубки уже показывали. Сусанна – ревниво, будто имея какие-то права. Наташа и Рая – плотоядно, соревнуясь в возможности произвести впечатление. Анюта – искренне и бесхитростно-радостно. Инна – тихо и незаметно, как бы невзначай, зная, каким образом ее безукоризненная холеная внешность обычно действует на мужиков.
У меня выпала тройка. Едва кубик явил цифру, я замер в проскользнувшем и присосавшемся к сердцу чавкающем противном страхе. Хоть и не боялся ничего, но все-таки…
Следующая – Сусанна. Четыре. В мою сторону обратился гордый и презрительный взгляд, донеслось фырканье. Ничего, еще сочтемся.
Наташа, чуть замешкавшись и косясь на нас, которые уже сыграли, бросила следующей. Шесть!
Потом Инна, демонстративно небрежно: пять.
У меня внутри все упало. У противниц имелось еще по два рубежа обороны, у меня – единственного здесь обладателя совершенно других первичных признаков, тоже два, но по условиям удвоения – один. Последний.
Сдавило виски. В ушах застучало.
Анюта широко открыла глаза в преддверии непоправимо сладостного (либо же чудовищного) результата. На нее надеялись остальные. Сусанна уже ухмылялась. Рая поигрывала локоном, за которым пряталось непонятное выражение лица. Инна с Наташей застыли, хоть на даггеротип снимай.
О том, что мне тоже не по себе, можно не упоминать. Драконы, как уже говорил, бывают разные. Кажется, сейчас кого-то разбудим.
Кусая губы, очаровательная пышечка решилась, и ладонь выбросила кубик, точно он горячий. Кубик долго катился, переворачиваясь то одним, то другим боком, потом завертелся пьяной юлой и упал к ногам хозяйки. Ее брови исполнили странный танец.
– Что?! – не выдержали соседки.
Я тоже ощутил, что ерзаю.
Анюта медленно выдохнула:
– Один.
Что поделаешь, игра есть игра, у игры есть правила. А если правила каким-то неестественно-жутким образом проигравшему нравятся…
В самом деле нравились. Я видел, вернее, чувствовал. Несмотря ни на что – нравились. Вопреки доводам рассудка. А может и благодаря им.
– Ну, господа-товарищи… – Анюта с достоинством выпрямилась, подбородок взлетел, сахарные плечи расправились.
Одно легкое движение через голову избавило ее от топика. Он улетел, отброшенный и мгновенно забытый. Кудри встряхнулись, Анюта еще раз повела плечами, это вызвало приятное колыхание предоставленных гравитации красноносых прелестей. С таким же достоинством она опустилась на место, словно только что не оголилась прилюдно, а шарфик развязала.
Конкурентки хмыкнули и все же бодро поаплодировали за представление. И я не остался в стороне, отчего искупанная в овации Анюта расцвела и заулыбалась.
– Еще? – поинтересовалась со своего места Наташа.
– Нет, мы же договорились, – резко ответила Сусанна, хотя прекрасно осознавала, что это она договорилась, а они молчаливо согласились.
Не понимаю, неужели боится? Казалось бы, чем больше бедлама, тем у нее больше шансов как-то выкрутиться, пока я занят прелестями поддатых подруг. Или надеется, что папаша вовремя спасет, а увиденное здесь как-то повлияет не репутацию?
– Собака на сене, – едва слышно проворчала Рая, так, чтоб услышал только я.
Инна лишь махнула рукой: делайте, мол, что хотите. А вот Наташа сдаваться не собиралась. Ее брови стукнулись друг о друга, губы истончились, повеяло холодком. Скорее, морозцем. И не повеяло, а мощно подуло. Еще миг, и дуэль взглядов перерастет в нечто серьезное.
– Слышали что-нибудь про Альфалиэля? – громко спросил я собравшихся собачиться приятельниц.
В такую минуту нет ничего лучше, чем решительно увести разговор в сторону; а если одновременно есть шанс собрать информацию…
Выстрел в воздух неожиданно попал в цель. Глаза одной из девушек выдали, что слышала. Ни на кого, кроме полненькой Анюты, и без того не отпускавшей мой взгляд волшебным видом проигравшей, незнакомое слово впечатления не произвело.
– Что-то знаешь?! – всколыхнулся я.
Ее полненькие руки вдруг прикрыли, что смогли уместить, девушка замялась:
– Так… чуть-чуть.
– Откуда?
– А что это?
Я получил поддержку от прочих участниц вечеринки.
– Да, расскажи!
– В деревне двоюродная сестра… А почему ты спрашиваешь?
Все взоры перенеслись на меня.
– Кажется, я был в той деревне.
Анюту покрыло краской вместе с руками и прочим:
– Тогда не буду рассказывать.
Новый поворот заинтересовал всех.
– Мы же подруги! – накинулись на нее. – Альфа… как там? Кто это? Что это?
– Нет. – Взгляд Анюты бегал, как мышь по электроковрику. – Потом.
– Когда?
– Позже.
– Вечером?
– Завтра. – Анюта выглядела совсем затравленной.
– Почему не сейчас? Объясни, ведь с живой не слезем.
Последний довод оказался наиболее убедителен.
– При нем, – последовал кивок на меня, – не хочу.
Сусанна нехорошо расхохоталась:
– То есть, трясти сисяндрами у него на глазах можешь, а деревенские сплетни рассказать – нет?
Анюта, этот плюшевый божий одуванчик с вечно смеющимися ямочками на щечках, яро впилась в нее злыми, вмиг посерьезневшими глазами:
– Об этом – нет. Точка.
Инна устало скривила губы в легкой досаде. Рая вздохнула. Наташа выпалила:
– Может, уже перейдем к следующему пункту программы?
– Правильно. Сыграем в фанты. – Рая спрятала костяной кубик и стала по-хозяйски распределять дальнейшие обязанности. – Я буду говорить «что», а Сусанна – «кто».
Никто не возразил. Пока Сусанна вытаскивала из общей кучи и поднимала первую попавшуюся в глубине вещь – ею оказался Анютин пиджак – отвернувшаяся Рая сказала:
– Для начала пусть будет что-нибудь простенькое. Этот счастливчик, первым размыкающий круг нашего нового развлечения, пусть поцелует по очереди всех присутствующих.
Она радостно обернулась. Видимо, последующее представлялось ей по-другому, взор погас.
– Ну вот, опять я, снова я, – запричитала Анюта, чьи заискрившиеся лучиками глаза выдали истинное настроение. – Вечно, как идти первой, так я, самое трудное – снова я.
Весь ее вид показывал: не хочу, дескать, но надо. Кого обмануть пыталась? Прикрывая рукой набегавшие в ритме прибоя выпуклости, которых не могли удержать искусственно созданные берега, Анюта начала с хозяйки сборища. Наклонившись, она чмокнула ту в кокетливо выставленные губки и перешла к Инне, проделав ту же бесхитростную процедуру. И вот оказалась около меня.
