Я осторожно погладил пальцами бок Челесты. Только что спавшая, она вдруг дернулась, глаза остались закрытыми, но гневно выплеснулось в тишину:
— Пер ки ми ай?! Че сотто квалькоза. Ке фай кви?..*
*(За кого ты меня принимаешь? Здесь что-то нечисто. Что ты делаешь здесь?)
Кажется, ей что-то снится. А если снюсь я, то явно где-то в другом месте и не в нынешнем антураже.
Спящее чудо резко отвернулось, облив мне взор жидким азотом тыла. Меня пробрало до печенок, инстинкт всерьез вознамерился подраться с разумом. Разве можно заснуть в таких условиях?
Нужно. Будем считать овец, или кого там считают для засыпания. Раз, два, три… елочка гори. И вообще, гори все синим пламенем. Пламя, огонь, свет… Освещение, что ли, приглушить?
Раньше итальяночка не могла нормально спать без установления кромешной тьмы, а сейчас при свете дрыхла так, что разбудит только взрыв прямым попадаем осколка. И то не факт.
Я поднялся и снова сел за рычаги. В открывшейся панораме утонула и исчезла позади Москва, внизу проносились леса, поля, дороги. Города. И довольно часто. Куда, собственно лечу? Так ведь домой. Для этого не нужно рулить, точка приземления за городом известна, можно включить автопилот.
Освободившееся сознание всколыхнулось: если завтра Челеста проснется в таком виде… что подумает? Я бы на ее месте решил, что кое-кто воспользовался ситуацией. А если вспомнить, что сначала к ситуации привели мои же действия…
Из того, что имелось в наличии, французский комплект вполне подходил — у верхней части была застежка, не придется вязать непонятные узлы. Начать, естественно, надо с главного. Я взялся за девичьи щиколотки, и каждая ступня с моей помощью поочередно вделась в тряпичную восьмерочку. Душевных сил на это ушло столько, будто я тигров сквозь огонь проталкивал. Спина покрылась липким потом. Грубые желания не давали работать, поскольку я сам закрывал себе возможность, которая подсознанию казалась логичной и в каком-то смысле приемлемой. Ведь девушка в таком состоянии, что, возможно, даже не проснется, а я…
А я сволочь. Однозначно, если такие мысли допускаю.
Я потянул на себя ее лодыжки, отчего Челеста вытянулась в струну. Из этого положения ее, для удобства, пришлось опрокинуть на спину. Отлично. Процесс одевания бесчувственного тела продолжился ускоренным темпом. Когда жаркий подвальчик скрылся под кружевами, я бурно выдохнул, и последним усилием главный предмет одежды был натянут почти на талию. С верхней частью все прошло гораздо быстрее. Пришлось, конечно, повалять с боку на бок… назовем это издержками производства. Челеста все равно не проснулась.
Раз, два, три, четы-ы-ыре… Нет, даже в таком виде соседка искушает беспомощной доступностью, а гормоны на гармони выводят гармонии. Счет не поможет. Вызванный глобус получил пальцем в бок, и корабль взмыл за облака.
В той точке мира, куда мы прибыли, только светало. Глазам открылся невероятный комплекс ущелий, скал, пещер, каменных башен, водопадов, ложбин, где по дну огромного плато петляла река Колорадо. В течение дня горы здесь меняют цвета с розовых на серо-синие и далее до пурпурно-коричневых. Иногда становятся даже черными, когда солнце пробивается сквозь облака. Сейчас они были светло-розовыми. Передо мной расстилался непредставимый Гранд каньон. Всего несколько цифр, чтоб оценить масштаб: длина — почти полтысячи километров, глубина — до двух, ширина в районе дна — около километра. Извилины, петли, крюки и даже круги только прибавляли мне решимости совершить задуманное.
— Ну, кораблик, полетаем? Ниже. Еще ниже. Старт!
На ручном управлении я послал транспортное средство вперед со скоростью пули. Компьютерные игры, говорите, стрелялки, бродилки, леталки? Ну-ну. Куда им до такого. Лететь по дну каньона на скорости, от которой захватывает дух, и понимать, что одно неверное движение — и от корабля не останется воспоминания… Зато как нервы успокаивает! Точнее, рвет их, вяжет узлами и как на струнах играет мазурку. Я чувствовал себя гонщиком из космической кино-саги. Проносившиеся горы сливались в месиво, на которое не успевал упасть взгляд. Это нереально. Лететь т а к — это больше, чем ощущения. Это за их пределом.
— Ольф, довэ чи тровьямо?* — раздалось из будуара.
*(Где мы?)
— Очнулась? Здесь и мертвый очнется. Это Аризона, Большой каньон. Я хочу пролететь через него от начала до кон…
— Ольф!!! Прэнди а синистра!!!*
*(Сверни налево)
Маленький вертолетик медленно снижался, а корабль несся в него со скоростью пущенной вслед ракете противоракеты.
— Черт подери!..
— Маннаджя ла мизэрия!* — раздалось одновременно.
*(Черт подери!)
Секундой раньше можно было взять левее, но теперь поздно. Вверх мы тоже не успевали, а если рискнуть, то ускорение с многократной перегрузкой размажет нас по стенкам. Меня, надеюсь, корабль потом как-то соберет обратно во что-то жизнеспособное, а насчет Челесты — не уверен. Впрочем, на раздумья времени не было, все за и против мозг просчитал автоматически и выдал результат, которому повиновались пальцы на рукоятях. За долю секунды до столкновения корабль успел снизить траекторию до уровня воды. Это не решило проблемы. Мы неслись прямо на урчавшее чудище, и вариантов, чтоб избежать столкновения, не осталось. Все, что я мог сделать, а Челеста бездумно повторить — совершенно по-детски пригнуть головы. Как в машине, когда в лобовое стекло летит ветка, что просто свисает с дерева.
Это был тот момент, когда перед глазами мчится жизнь. Мчится, мчится… Время перестает существовать, вспоминается все хорошее и плохое, прощаются обиды…
То, что делилось долю секунды, тянулось вечность, но забылось мгновенно, едва верх корабля соприкоснулся с низом вертолета. Насквозь через невидимый салон корабля пронеслась стальная лыжа… и мы были уже в километрах далее. Никто не только не пострадал, но даже ничего не заметил. Корабль сам принял решение о наиболее безопасном выходе из ситуации. Или это подсознательно сделал я?
— Ольф, о пауро.*
*(Мне страшно)
Челеста попыталась выбраться из будуара. Не получилось — от инерции диких виражей ее бросило обратно и вновь растянуло по кровати. Тихо донеслось:
— О маль ди тэста.*
*(Мне плохо, болит голова)
Корабль, наконец, вынесло на безбрежный простор. Большой каньон пройден.
У меня тряслись руки, они никак не могли отлипнуть от рукояток. Корабль получил приказ сесть в пустыне и закрыть панораму.
— Давай спать. — Несколько шагов в темноте привели меня к напарнице по приключениям. — На сегодня впечатлений хватит.
Я прилег рядом с Челестой. Она доверчиво прислонилась ко мне — как собачка, у которой был трудный день по охране хозяйских владений. Еще бы лизнула для полного соответствия…
Вот тебе и день рождения. Будет что вспомнить, если сможет вспомнить.
