— Ольф, не простудись, — донесся заботливый голос Светы.
Руслан нервно высвободился, им будто выстрелило вверх. Глаза под рыжей челкой, что во тьме стала черной, выглядели не менее черными.
— Поможешь? — Тьма взгляда коснулась моего лица. Если это приглашение, то весьма требовательное.
Оставленная Света переместилась к огню еще ближе и обиженно нахохлилась.
— Что надо делать?
— Помогать, — грубо рыкнул Руслан.
Я понимал, что эта грубость направлена не на меня. Вообще-то, и не на жену. Виноват был он сам, потому и злился.
Он взял любимый нож. Я двинулся за ним к ближним кустам. Работа закипела. Да, без одежды. Да, в напряжении, готовом испепелить при любом неправильном слове или поступке. Тем не менее, мы продолжали делать дело, делая вид, что ничего не происходит. Вот такие «делатели».
Насупившийся Руслан погрузился в собственные мысли, а во мне ныло прежнее сомнение. Нужно ли мне это — получить краткое удовольствие и врага на всю жизнь вместо хорошего друга? Мы достигли точки бифуркации. То, что произойдет дальше, изменит наши жизни. Обратной дороги не будет.
Руслан привлек мое внимание кратким нарочитым кашлем.
— Как мужчина я не могу не сдержать слова. Но — опять же как мужчина — не могу отдать свою женщину. Проблема.
Я кивнул:
— Знаю вполне мужской поступок, что дает право не исполнять слова. И никто не осудит. Кроме суда.
— Я тоже думаю о нем. — Взгляд Руслана стал невыносимо тяжелым, мои плечи под ним чуть не сгорбились. — Мы уже перешли все границы, но я все еще хочу сделать шаг назад. И очень не хочу, чтобы у меня не осталось выбора. Слово, которое по поговорке не воробей, уже вылетело, не поймаешь; остается ликвидировать одного из двух причастных — того, кто дал, или кому дали. Мне ближе второе.
Я обернулся к нему лицом:
— Недавно я нарушил одну из заповедей. Насчет жены ближнего. Бог страшно наказал меня — покарав не того.
— Это ты к чему?
Парень напрягся, взгляд ожесточился. Я сделал шаг в его сторону:
— Эти грабли больше не по мне, человек такое не вынесет.
— Если хочет остаться человеком, — правильно уточнил Руслан.
Он умолк, обратившись во внимание — мои слова зародили надежду.
— Ты был согласен расстаться с машиной?
— Почему — был?
— И с квартирой?
— «И»? Лучше вернемся к варианту с мужским поступком.
— Есть другой вариант.
Последовавшая пауза подействовала на Руслана, как мельтешащая тряпка на быка.
— Что бы это ни было — от суммы в рассрочку до преступления — я согласен.
Вот это человечище.
— Зря. Вдруг я предложу человека убить?
Прямой взгляд прожег меня насквозь, словно в собеседнике рванула цистерна с бензином:
— Убью.
Меня пробрало льдистым ознобом.
— Значит так, — принялся я раскручивать мысль, пока ночной разговор не завел нас в непоправимый тупик, — начнем с того, что твоя жена мне не нужна.
— Хорошее начало. Прямо-таки живительное.
— Но оставить твое бездействие безнаказанным тоже не могу.
— Понимаю. Тоже бы не оставил.
— Зато мне нужна одна девушка, к которой сложно подступиться. Рядом с ней постоянно минимум два телохранителя. Когда остаемся наедине, она врет напропалую и ускользает.
— Что ты хочешь, чтобы я с ней сделал? — жутко осведомился Руслан.
Голос дышал энтузиазмом трупа. Мне снова стало не по себе. Нельзя доводить человека до края. Он может туда прыгнуть.
— Ничего. Лишь организовать условия, при которых я могу поговорить с ней без помех.
— Просто поговорить?
— Просто поговорить.
— Без свидетелей?
— Хоть с табуном свидетелей. Но без проблем.
— В закрытом помещении, с оставшейся вне стен охраной?
— Именно.
Руслан сосредоточился:
— Адрес. Или телефон. Имя. Где работает или учится. Привычки. Увлечения.
— Сусанна Задольская. — Я продиктовал адрес. — Учится в универе. Без комплексов. Обожает мужчин и приключения. Под словом «приключения» имеется в виду все нескучное, от извращений до подпольного концерта никому не известной звезды, лишь бы об этой звезде говорили.
Руслан поморщился и одновременно задумался.
— В универе? Светка там почти всех знает. Это все?
— Почти. Наша договоренность вступит в силу с одним условием.
Русланов позвоночник напрягся так, что, казалось, вот-вот переломится.
— Каким?
— Мне нужно поговорить с ней уже завтра.
— Сделаю, — отрезал Руслан.
— Время и место?
— Запоминай мой номер. Позвони во второй половине дня.
Теперь он продиктовал набор довольно простых цифр. Я повторил и кивнул.
— Супруге о договоренности пока не говори, — неожиданно вбросил он.
— Насколько «пока»?
— До утра.
— Хочешь получить удовольствие от ее нервов?
— Хочу узнать, как она ко всему этому относится. И как себя поведет. Теперь, когда камень с души свалился, я смогу смотреть на вещи трезво. И сделать выводы.
— Вот этого не стоит, — предостерег я. — Ты сам загнал ее в угол. Она логично считает виновным тебя. Соответственно, мелко мстит в меру возможности.
— Мелко? — Руслан усмехнулся. — Кстати, для кучи. Фраза «Твоя жена мне не нужна», высказанная в глаза мужу, который выбрал ее как лучшую на свете, звучит довольно обидно, не находишь?
— Хочешь, чтоб я извинился и поменял решение?
— Уже не получится, или один из нас отсюда не уйдет.
— Не мучай ее, — попросил я.
— Постараюсь. — Руслан еще больше понизил голос. — Значит, договорились?
Последовавшее рукопожатие перевело нас из разряда врагов в сообщников-заговорщиков.
Рядом с костром мы соорудили из выструганных слег и веток нечто вроде длинных хоккейных ворот. Порывшись в багажнике Лады, Руслан бросил на землю два мягких цилиндра, похожих на скатанные в рулон одеяла.
— Брал с собой на всякий случай, — пояснил он зачем-то, кивнув на спальные мешки. — Но только два.
Багажник обогатил нас также огромным, хотя и довольно пожеванным куском полиэтилена. Наверное, ушлый ножеман еще и рафтингом увлекается — пленка по размерам идеальна, чтобы в лодке от дождя укрываться. Других предназначений не знаю. Точнее, знаю, но в его возрасте быть огородником — извращение.
