— Это очень по-хорошему. — Он вновь обращался ко мне. — Лучше некуда. Либо план «Б»: выдирать ногти, жечь кожу, сверлом расширять задний проход, пассатижами доставать глаза. Твой ответ?
— Да. Скажу, где документы.
Кирилл Кириллович довольно расцвел.
— А если соврет?! — вскинулась Анжела. — Что тогда?
Кирилл Кириллович весело пожал плечами:
— Тогда ему кранты.
— Но я… А мне…
— А тебе пока нет.
Перебежчица от плохого к худшему поперхнулась и предпочла заткнуться.
— Иди, готовься оказывать всяческое содействие имплементации фантазий великодушного молодого человека. Клиент всегда прав, слыхала такое правило, товарищ будущий менеджер по персоналу нашей чудесной конторы? — Кирилл Кириллович обернулся и потер руки. — Ну, Олег Станиславович, слушаю внимательно.
— Скажу, а вы обманете?
— Слово чести.
Передо мной взвилась раскрытая ладонь.
— Ну раз так… — Мне ясно представлялось, сколько стоит слово человека, который о чести знает только из словаря Даля. — Ладно. Документы находятся…
— Где? Не тяни хвоста за кот.
— …у Задольского.
Немая сцена. Истерический смех Анжелы. Сдерживаемые ухмылочки «быков».
Я выдал версию, которую упорно продвигала Сусанна, и в которую мне никогда не верилось. Ничего другого не оставалось. Как бы мне сейчас плохо ни сделали, другого не услышат — документов у меня нет, я их не прятал, и даже если меня будут пытать, к сказанному ничего не добавлю. Правда, могу направить к людям, которые в курсе происходящего — к Василию Платоновичу, если рискнут обратиться, или к Владлену Олеговичу на тот свет. Желательно к последнему и сию же минуту.
— Анжела, отбой. — Кирилл Кириллович медленно поднялся. — Олег Станиславович у нас шутник. Тогда и мы пошутим.
— Но я говорю правду!
— Я тоже.
Глава 7
Входная дверь с грохотом вылетела, даже свалила одного охранника. Комната наполнилась вооруженным до зубов гвардейским спецназом.
— Всем стоять! Не двигаться! Бросить оружие!
Опешившие громилы медленно положили пистолеты наземь. Одетые в форму бравые ребята принялись вязать всех без исключения.
— Причина задержания? — осведомился Кирилл Кириллович, подставляя руки под наручники.
— Похищение человека и незаконное ношение оружия. Для начала.
— А вы знаете, кто мы? Кто я?
— Разберемся. Пошел.
В этот момент в квартиру вошел Задольский в сопровождении нескольких «людей в черном», очень похожих на тех, которых выводили. Взгляд из-под очков просканировал сначала меня, затем охнувшую и сползшую по стеночке секретаршу.
Вслед за ним — еще одно знакомое лицо. Герман Кузьмич. Тот самый, которого я заставил оформить явку с повинной. Он приблизился ко мне.
Я зажмурился. Мужчина навис… и поступил совершенно нелогично — стал развязывать. За это время в квартире не осталось никого из пришлых, оставили только меня и Анжелу в компании, как я уже понял по результатам быстротечного рейда, заказчика акции — Задольского. Но и Задольский не задержался. Его ребята взяли под ручки Анжелу, бессвязно и нескончаемо причитавшую, что все совсем не так, как кажется. Ее увели.
Задольский глянул на меня как на таракана и вышел вслед за своими бойцами.
Я судорожно сглотнул:
— Не понял. А я?
Герман Кузьмич, который задержался, чтобы вызволить меня из пут, сообщил:
— Ты ему не нужен.
— Но он мне нужен! Я хочу спросить про документы, за которые сначала чуть не убили, весь город на уши поставили, всех собак спустили… Они у него или нет? Я хочу знать. Сусанна сказала… Или все же это Сусанна взяла их?! Документы-то нашлись? Или даже не исчезали? И что мне делать дальше — опять бегать от всех, обвиненному во всех грехах?
— Можешь возвращаться к нормальной жизни. Все оправдательные бумаги завтра будут в суде.
— Не понял. — Я изумленно смолк.
Филозов прокомментировал:
— Среди ближних лиц Задольского кто-то сливал информацию противнику. Задольский решил вычислить крысу. За Анжелой следили так же, как за прочими. В комнате жучки. Когда появился ты, картина прояснилась. А когда нарисовался Кирилл Кириллович, все стало на места. Крыса ликвидирована, операция закончена.
— А документы? Они у Задольского?
То, из-за чего столько страдал, не давало покоя.
Филозов поморщился:
— Нет никаких документов.
— Ладно, теперь нет. А у кого были?
— И не было. Пойми, эти документы — блеф.
До меня дошло.
— Я — просто повод?!
Герман Кузьмич кивнул:
— Задольский не станет держать дома доказательств, которые могут его скомпрометировать. Партия удалась.
Руки обрели свободу. Я потер затекшие запястья. Филозов продолжил, развязывая мне ноги:
— Журналисты пустили слух про их существование. Ты оказался кстати. Вадик погиб по собственной глупости, это всем ясно. Он давно от рук отбился, еще и в папины дела совался так, что мама не горюй. Чувствовал себя безнаказанным и творил бог весть что. Однажды папаня сам его чуть не прибил. В том, что ты защищался, сомнений нет, и Задольский мстить не будет. Но на глаза ему больше не попадайся. И про дочку его забудь. Это не он приказал сказать, это я прошу. Но выбор за тобой, и тогда уж не обессудь.
— Зачем разгромили мою квартиру?
— Мы? Голову включи. Мы знали, что документов у тебя нет.
— Зачем тогда вы гонялись за мной, как гаишник за подношением?
— Снова подумай. Зачем нам гоняться? Когда находили — следили, чтобы прикрыть. И прикрывали, как помнишь. Нельзя было дать применить к тебе особые методы дознания, тогда вся операция коту под хобот. Нам мы нужен был живой и на свободе.
Вот такие пироги. Я умолк, оглушенный развязкой.
Герман Кузьмич окончательно вызволил меня. Мой взгляд не смел подняться, опустившись ниже плинтуса. Под стать настроению.
— Я хотел извиниться… — Слова приходилось выталкивать, как бегемота из лужи. Никогда не чувствовал себя столь глупо и виновато. — За то, что выглядело угрозой. Это не было угрозой. Я никогда бы не смог…
— Я знаю. Забудем.
— Спасибо. И еще. Я был дважды неправ. Ведь это не вы сидели за рулем. Соответственно, не вы сбили женщину.
Герман Кузьмич обжег меня взглядом:
— Я.
— За рулем была ваша дочка Инна, — уперто заявил я.
