А люди видели только бриллианты и стоимость на аукционе.
— Как ты могла принять эту вещь за ширпотреб? — Игорь осторожно трогает пальцем карету. — Ну, ясно же…
— Кому ясно, тебе? — Я злюсь, и больше, конечно, сама на себя. — А я тогда была в стрессе и ужасе, да и вообще: как я могла понять, я что, каждый день с драгоценностями дело имела? Вот ты бы предположил на моем месте, если бы тебе такую штуку подарил опухший от синьки чувак, просто взяв ее с полки серванта в убогом флигеле?
— Ладно, не злись, ты права. И я это заберу. — Игорь протягивает руку к карете. — Это теперь улика.
— Никакая это не улика. — Рита, видимо, до сих пор сердится. — Каким боком это улика? Вещь была подарена Линде ее хозяином. Митрофановна нашла ее, а не украла — да, найденный клад принадлежит государству, но Линда как раз добросовестный приобретатель, я у юриста узнавала.
— Но хранить это в коробке с елочными украшениями…
— Это другое дело, завтра поедем и откроем в банке ячейку. — Рита берет мужа за руку. — Поехали, нам на работу, а Линде нужно отдыхать. Тетя Лутфие, вы побудете с ней?
— Конечно, я понаблюдаю.
И они уходят, а я прячу игрушку в коробку — не знаю, как будет дальше, но без решения суда отдавать я ее не планирую.
— Все, Линда, сейчас приберемся тут, и готово. — Миша заметно воспрянул духом. — Тетя Лутфие, я…
В дверь снова стучат, и на этот раз я сама открою.
Или не открою.
В глазок видна женская фигура, но Рита права, мне нужен глазок получше. А, была не была, в квартире Миша-старший, чего мне бояться. Видимо, опять кто-то из соцслужбы явился, и это очень не вовремя.
— Добрый день. — Женщина смотрит на меня немного испуганными черными глазами. — А Мария Дмитриевна…
— Жива и здорова, могу дать адрес.
— Нет, я просто у нее хотела спросить, но раз вы теперь тут живете… я к соседке вашей пришла — Лутфие Алимовна, может, вы знаете? Дома ее нет… мне написала некая Рита Панкова, это не вы?
— Нет, но я ее знаю.
— Ну, вот… она мне написала, и я приехала, а там, дома, нет никого, и я…
Ну, Рита, везде справилась.
— Тетя Лутфие, тут ваша Эльмира пришла.
В комнате звякнул о пол жестяной совок.
