– Нет, спасибо. Я не голодна. – Беатрикс села рядом с Амелией и уставилась в пол.
– Ты же всегда голодная, – удивилась Амелия. – Что случилось, дорогая? Ты плохо себя чувствуешь? Устала?
Беатрикс молча покачала головой. Она явно была чем-то расстроена.
– Беатрикс, что такое? – Амелия склонилась над младшей сестрой. – Скажи мне. Ты скучаешь по своим друзьям? Или по Спотти? Или ты…
– Нет, не в этом дело. – Беатрикс поморщилась.
– А в чем?
– Со мной что-то не так, – уныло сказала она. – Это опять случилось, Амелия. Я не могла сдержаться. Я даже не помню, как я это сделала. Я…
– О нет, – прошептала Поппи.
– То же, что случалось и раньше? – с тревогой спросила Амелия.
Беатрикс кивнула.
– Я убью себя! – с жаром сказала она. – Запрусь в пчелиной комнате. Я собираюсь…
– Ты ничего такого не сделаешь. – Амелия погладила напряженную спину Беатрикс. – Успокойся, дорогая, и дай мне минутку подумать. – Беспокойный взгляд Амелии остановился на Поппи.
Проблема с Беатрикс то и дело возникала в течение последних четырех лет после смерти их матери. Время от времени Беатрикс страдала от непреодолимого желания что-нибудь украсть – либо в магазине, либо в чьем-либо доме. Как правило, это были незначительные предметы: маленькие ножнички, шпильки, перышко для ручки, кусочек воска для запечатывания писем. Но иногда это были и более ценные вещи – табакерка или сережка. Насколько понимала Амелия, Беатрикс никогда заранее не планировала кражу. Иногда она даже не помнила, что сделала. Но когда вспоминала, она испытывала угрызения совести и немалый страх. Ее пугало, что она не всегда может контролировать свои действия.
Семья держала проблему Беатрикс в тайне, тут же осторожно возвращая украденные предметы и защищая сестру от подозрений. Поскольку ничего не случалось уже целый год, все решили, что Беатрикс вылечилась от своего необъяснимого пристрастия.
– Полагаю, что ты взяла что-то в Стоуни-Кроссе, – стараясь говорить спокойно, сказала Амелия. – Больше ты нигде не была.
Беатрикс кивнула с несчастным видом.
– Это произошло после того, как я отпустила Спотти. Я пошла в библиотеку, а по пути заглянула еще в несколько комнат и… Я не хотела, Амелия! Я не хотела!
– Я знаю. – Амелия обняла сестру. Она была полна материнского инстинкта защитить и успокоить. – Мы все устроим, Беа. Мы все положим на место, и никто не узнает. Просто скажи мне, что ты взяла, и постарайся вспомнить, из каких комнат.
– Вот… здесь все. – Беатрикс высыпала из кармана в передник несколько предметов.
Первой Амелия взяла в руки небольшую полированную деревянную лошадку с шелковистой гривой и искусно раскрашенной мордой. По всему телу лошадки были видны следы зубов.
– У Уэстклиффов есть маленькая дочурка, – пробормотала Амелия. – Это она, наверное, покусала лошадку…
– Я отняла игрушку у младенца, – простонала Беатрикс. – Как же низко я пала! Меня надо посадить в тюрьму.
Вторым предметом была карточка с двумя одинаковыми изображениями, которую вставляли в стереоскоп – приспособление для получения двухмерного изображения. Затем был ключ и… о Боже, печать из серебра высшей пробы с выгравированным на одной стороне фамильным гербом. Она предназначалась для запечатывания писем воском. Предмет был тяжелым и довольно дорогим – такие вещи, как правило, передаются из поколения в поколение.
– Это из личного кабинета лорда Уэстклиффа, – пробормотала Беатрикс. – Она лежала на его письменном столе. Я сейчас пойду и повешусь.
– Это надо вернуть немедленно, – сказала Амелия и вытерла вспотевший лоб. – Если они обнаружат, что печать пропала, они обвинят в этом прислугу.
От ужаса сестры замерли.
– Утром мы нанесем визит леди Уэстклифф, – сказала Поппи. – Это ведь один из ее приемных дней?
– Какое это имеет значение? – сказала Амелия. – У нас нет времени ждать. Завтра мы поедем в Стоуни-Кросс независимо от того, приемный это день или нет.
– Мне тоже надо поехать? – с ужасом спросила Беатрикс.
– Нет, – одновременно ответили Амелия и Поппи. Они обе думали об одном – вдруг Беатрикс не сумеет сдержать приступ клептомании во время еще одного визита?
– Спасибо, – с явным облегчением сказала Беатрикс. – Хотя мне жаль, что мои дела придется распутывать вам. Меня надо как-то наказать. Может быть, мне следует признаться и извиниться…
– К этому мы прибегнем, если нас поймают. Сначала попытаемся как-то это скрыть.
– А надо сказать Лео, Уин или Меррипену?
– Нет. – Амелия крепко прижала к себе сестру. – Это будет наш секрет. Мы с Поппи все сделаем как надо.
– Хорошо. И спасибо. – Беатрикс расслабилась и прижалась к Амелии. – Я надеюсь, вас не поймают.
– Не поймают, не беспокойся, – уверила ее Поппи.
– Считай, что проблема решена, – бодрым тоном добавила Амелия.
Но на самом деле обе были в панике.
Глава 10
– Не понимаю, почему Беатрикс это делает? – сокрушалась Поппи по пути в Стоуни-Кросс. Украденные предметы были глубоко спрятаны у нее в карманах.
– Я уверена, что у нее это происходит непроизвольно, – ответила Амелия, нахмурившись. – Если бы Беа делала это намеренно, она крала бы те вещи, которые ей действительно нужны, например, ленты, перчатки или конфеты, и никогда бы потом в этом не признавалась. – Амелия горько вздохнула. – Это обычно происходит, когда в ее жизни наступает какая-то значительная перемена: когда умерли папа и мама… потом, когда заболели Лео и Уин… и сейчас, когда мы покинули свой старый дом и переехали в Гемпшир. Надо постараться как-то все уладить побыстрее, чтобы Беатрикс окружала спокойная и благожелательная обстановка.
– В нашем теперешнем доме нет ничего «спокойного и благожелательного», – мрачно заявила Поппи. – Ах, Амелия, ну почему наша семья такая странная?
– Мы не странные.
– Странные люди никогда не признаются, что они странные, – сказала Поппи.
– Я, во всяком случае, совершенно обыкновенная, – запротестовала Амелия.
– Ха.
– Что значит твое «ха», объясни, пожалуйста. – Амелия посмотрела на сестру в неподдельном удивлении.
– Ты пытаешься управлять всем и всеми. И ты не доверяешь никому, кроме своей семьи. Ты как дикобраз. Никто не прошмыгнет мимо твоих иголок.
– Как вам это понравится? – возмутилась Амелия. – Меня сравнивают с диким животным только за то, что я посвятила жизнь исключительно своей семье…
– Тебя никто об этом не просил.
