Смешно сказать, но ее спасло то, что Уин и Лео заболели скарлатиной. Она была им нужна, и забота о них выдернула ее из глубокой ямы меланхолии. После этого Кристофер Фрост не удостоился ни единой ее слезинки.
Но отсутствие слез – не то же самое, что отсутствие чувств. Сейчас, шествуя рядом с Кристофером, Амелия, к своему удивлению, обнаружила, что до сих пор чувствует к нему привязанность.
– Я не имею права советовать вам, как вести свои сердечные дела, – сказал Кристофер, предлагая ей руку. Амелия немного замялась, прежде чем принять ее. – Однако вы знаете, что станут говорить люди, если вас увидят с ним.
– Я ценю вашу заботу о моей репутации, – стараясь, чтобы ее слова звучали не слишком саркастически, ответила она. – Но вряд ли я единственная, кто позволяет себе капризы на этой ярмарке.
– Если вы в обществе джентльмена, на капризы, как вы сказали, могут не обратить внимания, но он цыган, Амелия.
– Я это заметила, – сухо сказала она. – Я думала, что вы выше предрассудков.
– Это не только мои предрассудки, а предрассудки общества. Можете игнорировать их, если желаете, но за все придется расплачиваться.
– Ваш аргумент по крайней мере спорный. Мистер Роан на днях уезжает в Лондон, а потом – неизвестно куда. Так что я сомневаюсь, что когда-либо снова его увижу. И мне непонятно, почему вас вообще это заботит.
– Амелия… Я сожалею, что причинил вам боль. Вы даже себе не представляете, как я сожалею. Поэтому мне не все равно, если вы будете страдать из-за еще одного опрометчивого романа…
– Я не влюблена в мистера Роана, – сказала она. – Это было бы глупостью.
– Рад слышать.
Снисходительный тон Фроста раздражал ее. Амелии захотелось сделать что-то дикое и безответственное, просто ему назло.
– Почему вы не женаты? – вдруг спросила она. Вопрос был встречен долгим вздохом.
– Она приняла мое предложение, чтобы угодить своему отцу, а не потому, что питала ко мне искренние чувства. На самом деле она любила другого, но ее отец не одобрял того человека. Кончилось тем, что они сбежали в Гретна-Грин.
– Вам не кажется, что это справедливо? Вы бросили ту, которая вас любила, а она бросила вас ради человека, которого любила.
– Вас утешит то, что я никогда ее не любил? Она мне нравилась, и я ею восхищался, но… но это было ничто по сравнению с тем, что я чувствовал к вам.
– Нет, меня это нисколько не утешает. Это даже еще хуже – вы поставили свои амбиции выше любви.
– Я человек, который должен сам обеспечивать себя, а потом – и свою семью, а моя карьера слишком неопределенна и зависима. Я не жду, что вы меня поймете.
– Ваша карьера вовсе не была так уж неопределенна. У вас были возможности для продвижения даже без женитьбы на дочери Роуланда Темпла. Лео говорил мне, что ваш талант поможет вам преуспеть.
– Наивно так думать.
– Наивность, очевидно, главный общий недостаток семьи Хатауэй.
– Амелия, на вас это не похоже. Вы никогда не были циничны.
– Вы не знаете, какая я сейчас.
– Дайте мне шанс узнать это.
Она глянула на него с недоумением.
– Вы ничего не выиграете, возобновив знакомство со мной, Кристофер. Я не стала богаче, и у меня не появились полезные связи. С тех пор как мы расстались, в этом плане все по-прежнему.
– Возможно, я стал другим. Может быть, я понял, что потерял.
– Выкинули за ненадобностью, – поправила его она.
– Да, выкинул, – признался он. – Я был дураком и негодяем. И никогда не попрошу вас забыть то, что я сделал. Но дайте мне по крайней мере возможность загладить свою вину. Я хочу быть полезным вашей семье, если это возможно. И помочь вашему брату.
– Этого вы не сможете. Разве вы не видите, каким он стал?
– У него выдающийся талант. Будет преступлением, если он пропадет зря. Если бы я смог снова стать его другом…
– Боюсь, что он вряд ли на это согласится.
– Я хочу ему помочь. Я теперь имею влияние на Роуланда Темпла. После того как его дочь сбежала с другим, он чувствует себя обязанным мне.
– Как это удобно для вас.
– Я мог бы заинтересовать Лео предложением опять работать на Темпла. Они оба от этого только выиграют.
– А что выиграете вы? Зачем вам так стараться ради Лео?
– Но ведь я не законченный негодяй, Амелия. У меня есть совесть, хотя у вас есть основания в этом сомневаться. Не так-то легко жить с воспоминаниями о людях, которым в прошлом причинил зло. Включая вас и вашего брата.
– Я не знаю, что сказать, Кристофер. Мне надо время, чтобы подумать, взвесить…
– Я вас не тороплю. Если я не могу стать тем, кем когда-то был для вас… я удовлетворюсь положением терпеливого друга. – Он улыбнулся, и его взгляд стал нежным. – А если вы когда-нибудь захотите большего… скажите только слово.
Глава 12
Кэм обычно всегда был рад приезду лорда и леди Сент-Винсент в Стоуни-Кросс, но только не сегодня, потому что ему предстояло сказать Сент-Винсенту о своем решении уйти из клуба. Сент-Винсенту это не понравится. Ему придется искать нового управляющего на место Кэма, но главное – виконт не поймет желания Кэма вести жизнь цыгана: ведь сам он был фанатичным поклонником жизни в роскоши.
Многие боялись Сент-Винсента за грубость, фамильярность и расчетливый характер. Но Кэм не то что не боялся виконта, он часто ему перечил, и тогда они начинали спорить, да так, что были готовы разорвать друг друга в клочья.
Сент-Винсенты приехали со своей дочерью Фебой – рыжеволосым чертенком, от которой можно было ожидать все, что угодно. Она была то тихой паинькой, а то вдруг начинала визжать и беситься, и в чувство ее мог привести только голос отца.
– Ну, ну, детка, – шептал он ей на ухо, – кто-то тебя обидел? Не обратил на тебя внимания? Какая наглость! Я готов подарить своей принцессе все, что она пожелает… – В ответ на обещание отца Феба начинала улыбаться сквозь слезы.
Ребенком восхищались и передавали друг другу. Эви и Лиллиан болтали без умолку и обнимались, как лучшие подруги.
Кэм, Сент-Винсент и лорд Уэстклифф вскоре удалились на террасу за домом и сели там за стол. Кэм, ненавидевший вкус табака, жестом отказался от сигары, предложенной ему Сент-Винсентом.
Лорд Уэстклифф с интересом слушал, как Кэм и виконт обсуждают ремонт, проходивший в клубе. Наконец Кэм, считая, что незачем ходить вокруг да около, сказал Сент-Винсенту о своем решении уйти из клуба.
– Ты хочешь от меня уйти? – Сент-Винсент был ошарашен. – И надолго?
– Навсегда.
