Таблица 3. Предложения по жеребьевке в законодательные ассамблеи
За прошедшие годы их предложение совершенствовалось различными авторами. Появились предложения и для Великобритании. Энтони Барнетт и Питер Карти сочли, что пора демократизировать и Палату лордов – единственный сенат на Западе, членство в котором для некоторых все еще остается наследственным. Барнетт является основателем сайта openDemocracy и регулярно пишет для газеты The Guardian; Карти пишет для различных солидных британских изданий (The Guardian, The Independent, The Independent on Sunday, Financial Times и т. д.). В отличие от своих американских коллег, они хотят формировать по жребию не Палату общин, а верхнюю палату. Они также считают, что такой составленный по жребию орган не должен иметь права инициировать законы: следует ограничиться надзором за законодательной деятельностью Палаты общин. Новая, составленная по жребию Палата лордов, которую они переименовали в Палату равных (равнозначных), должна тогда проверять ясность, целесообразность и конституционность законопроектов
{114}. Разумеется, авторы сознавали, что их план радикален, но сейчас демократии нужны перспективы. «Говорят, что жизненный цикл любой важной идеи проходит через три этапа. Сначала ее отрицают. Затем ее высмеивают. Впоследствии она становится общепризнанной мудростью»
{115}.
Кит Сазерленд, исследователь при Эксетерском университете, называющий себя консерватором, считает, что все должно быть наоборот. Палата лордов остается Палатой лордов, а Палату общин следует преобразовать в орган, формируемый по жребию, то есть парламент, – в точности как в американском предложении. Он тоже считает, что высокое денежное вознаграждение важно, и разделяет предложение своих британских коллег о том, чтобы не наделять выбранную по жребию палату правом законодательной инициативы. При этом он задается вопросом, не должны ли при жеребьевке предъявляться какие-либо минимальные требования, касающиеся возраста, образования и компетентности кандидатов. Будучи консерватором, он высказывает предложение проводить жеребьевку только среди граждан старше 40 лет: к нуждам более молодых слоев населения, по его мнению, уже проявляется достаточно внимания со стороны СМИ, политических партий и рынка. Как к этому ни относиться, вывод ясен: «Жребий представляет собой необходимый компонент любой формы правления, которая хочет называть себя демократической»
{116}.
Во Франции политолог Ив Синтомер предложил не заменять Национальное собрание или Сенат палатой, сформированной по жребию, а дополнить систему новой палатой. Эта Третья палата формировалась бы на основе жеребьевки среди кандидатов-добровольцев. Он тоже указывает на важность достойного денежного вознаграждения и предоставления информации. Назначенным по жребию народным представителям следует предоставить возможность пользоваться помощью сотрудников, какой сейчас располагают избранные депутаты. Он не говорит, кто должен иметь какие права, но предлагает, чтобы Третья палата занималась вопросами, требующими долгосрочного планирования (экология, социальная сфера, избирательная система, конституция). Ведь это именно те сферы деятельности, до которых при существующей модели слишком часто не доходят руки
{117}.
Немецкий профессор Хубертус Бухштайн также выступает за то, чтобы создать дополнительную палату – не на национальном, а на наднациональном уровне. Должен появиться второй Европейский парламент, говорит он, на этот раз сформированный из граждан, отобранных по жребию. Он называет это Палатой по жребию. Двести ее депутатов должны быть отобраны по жребию из всего взрослого населения Европейского союза при соблюдении пропорционального представительства по государствам – членам ЕС, на срок в два с половиной года. Участие должно быть обязательным, если только не имеется серьезных препятствий. В отношении таких депутатов также должны действовать финансовые и организационные условия такого рода, чтобы не было оснований уклониться. В отличие от британских авторов, он считает, что сформированный по жребию парламент ЕС как раз должен иметь право законодательной инициативы, а также консультативные полномочия и даже право вето. Это далеко идущие меры, но Бухштайн придерживается мнения, что оказывать eine deliberative Entscheidungsdruck
[90] необходимо, чтобы компенсировать недостаток демократии в Европе
{118}. Только под таким делиберативным давлением ЕС может достичь эффективности и прозрачности при принятии решений.
Что бросается в глаза, если рассмотреть эти различные предложения вместе? Во-первых, что каждый раз речь идет об очень крупном целом: Франция, Великобритания, США, ЕС. Прошло то время, когда жеребьевка подходила только для городов-государств и карликовых государств. Во-вторых, что, несмотря на значительное расхождение во мнениях, существует консенсус относительно срока (предпочтительно несколько лет) и денежного вознаграждения (предпочтительно высокое). В-третьих, что неравномерное распределение компетентности граждан должно быть устранено благодаря их подготовке и поддержке со стороны экспертов, как это происходит в парламентах сейчас. В-четвертых, что орган, сформированный по жребию, никогда не рассматривается в отрыве от выборного органа, а представляется дополнением к нему. И наконец, в-пятых, что каждый раз речь идет о формировании по жребию только законодательной палаты.
