* * *
Естественно, командование Красной Армией решило развивать стратегический успех. Для этого была разработана десантная операция по освобождению Керченского полуострова. Это позволило бы ослабить натиск немецких войск на Севастополь. Наступление было разработано за десять дней, но впоследствии такая спешка обернулась серьезными потерями Красной Армии и Военно-Морского Флота.
Тем не менее 28 декабря был высажен десант первого эшелона в районе Керчи, а днем позже – в Феодосии.
Керченский десант с самого начала оказался в тяжелейших условиях именно из-за просчетов советского командования. Пехота – обычная, не специализированные подразделения «морпехов», – высаживалась прямо в ледяное море и по грудь в воде шла к берегу. Многие погибли именно от переохлаждения, причем именно санитарные потери были катастрофическими. Но через несколько дней после начала высадки ударили сильные морозы, и большая часть 51-й армии переправилась по льду замерзшего Керченского пролива. Это отчасти выправило ситуацию, но усложнило морякам доставку грузов. Мобилизованные гражданские суда обледеневали, у них выходили из строя двигатели. Тем не менее наращивание десантных сил продолжалось.
В Феодосии выгрузка десанта проходила в порту – в гораздо более благоприятных условиях. Город обороняли всего 3000 солдат немецкого гарнизона. К концу дня 29 декабря, Феодосия была полностью освобождена от гитлеровцев.
Поначалу советским войскам, несмотря на очевидные и во многом неизбежные просчеты советского командования, сопутствовала удача. Например, румынский гарнизон Керчи и вовсе драпанул из города!
На Керченском полуострове была расквартирована всего одна немецкая дивизия – 46-я пехотная. Да еще – румынский горнострелковый полк.
Советский десант в Феодосии угрожал противнику окружением, поэтому командующий 42-м корпусом генерал фон Шпонек отдал приказ к отходу. Он нарушил приказание фельдмаршала Манштейна держать позиции. Фон Шпонек впоследствии был отстранен от командования и отдан под суд. Так что неразбериха царила в немецкой армии. Отлаженная военная машина Вермахта начинала пробуксовывать, встретившись со стойкостью русских солдат – защитников Крыма и Севастополя.
Десантированная в Феодосии 44-я армия и 51-я армия, высаженная в районе Керчи, должны были соединиться на Ак-Манайской позиции – в самом узком месте Керченского полуострова. В дальнейшем обе советские армии должны были наступать на Карасубазар и далее на Симферополь, Джанкой.
Предполагалось, что одновременно начнется наступление и из самого Севастополя. Для этого в город-крепость были переброшены крупные пополнения вместе с орудиями, пулеметами и необходимым боезапасом. Всего с 23 ноября по 16 декабря 1941 года Севастополь получил около 21 000 человек.
* * *
Настроение у защитников Севастополя было приподнятым, несмотря на серьезные бои и потери. Освобождены Керчь и Феодосия. Пришло свежее пополнение, а значит – скоро в наступление!
А вот Алексей не разделял всеобщего воодушевления. В отличие от всех остальных, волей судьбы перенесшийся со Светлодарской дуги 2014 года, он прекрасно знал, пожалуй, единственный на всей планете именно знал, а не предполагал, что впереди – не лихой кавалерийский наскок, а годы страшной войны. Впереди – многомиллионные жертвы, масштабная модернизация промышленности и развертывание огромных заводов за Уралом. Впереди болезненная реформа армии и постоянная учеба, каждый урок которой оплачивается горькой ценой новых человеческих жертв. Но только так можно было научиться побеждать.
Но что мог один человек – песчинка, попавшая в чудовищные жернова истории? На самом деле – очень многое. Командир батареи постоянно, если выдавалась свободная минутка, проводил занятия по тактике и теории артиллерийской стрельбы со своими офицерами. Постоянно, несмотря на боевую работу, велись тренировки расчетов орудийных башен, команд дальномерных постов и офицеров боевого управления. Усиленная рота стрелкового прикрытия и пулеметный взвод тоже постоянно тренировались. Зенитчики и прожектористы, связисты и техники постоянно учились, оттачивали свои навыки до немыслимого автоматизма.
* * *
Хмурым зимним утром 17 декабря 1941 года началось наступление. Вот только начал его не вице-адмирал Октябрьский, а генерал-полковник фон Манштейн. Он сумел опередить защитников Севастополя.
Немецкая артподготовка оказалась короткой, но мощной. Снаряды дальнобойных батарей гитлеровцев рвались в районе поселка Любимовка, на Тридцатой батарее майора Александера. По всей Северной стороне вставала стена разрывов.
Атака немцев оказалась внезапной и массированной. Они рвались к Тридцатой батарее майора Александера и дальше – через Северную сторону к Севастопольской бухте, Манштейн хотел ударить в самое сердце советской обороны, прервать снабжение города-крепости морем. Рассечь Севастополь на две части и уничтожить.
Естественно, попавший в 1941 году из Донецкой Народной Республики 2014 года Алексей читал мемуары Манштейна «Утерянные победы» в своем «прошлом-будущем»: «Для того чтобы сломить сопротивление крепости, необходимо было в качестве предварительного условия по возможности скорее поставить под свой контроль порт – бухту Северную. Пока крепость имела морские коммуникации, при нынешнем положении дел противник по технической обеспеченности, а быть может, и по численности постоянно сохранял бы превосходство над нами. Поэтому главный удар должен был наноситься с севера или северо-востока в направлении бухты Северной, следовательно, совсем не так, как наносили удар союзники в Крымской войне, когда они имели господство на море. Для нас важен был не город, а порт. Только на севере наша армия могла использовать свою мощную артиллерию для поддержки наступления…»
Как только стало известно, что гитлеровцы перешли в широкомасштабное наступление в первом и втором секторах Севастопольского оборонительного района, командир Тридцать пятой батареи объявил боевую тревогу. Алексей запросил по радиосвязи майора Александера и попросил обеспечить целеуказание с корректировочных постов «Тридцатки» для огня своих орудий. Александер с ходу «врубился» в непростую ситуацию». Его батарея оказалась под массированным огнем тяжелой артиллерии гитлеровцев. Но все же выносные корректировочные и командно-дальномерные посты позволяли вести прицельную стрельбу по неприятелю.
Снова развернулись приземистые башни «Тридцать пятки». Огромные стволы теперь наводились по целеуказанию коллег-артиллеристов. Стрельба должна была вестись на пределе дальности, составлявшей для новых, более длинных стволов длиной 57 калибров – сорок восемь километров вместо сорока четырех. Как раз достаточно для поражения гитлеровских батарей тяжелой полевой артиллерии.
– Заряд полуторный, стрельба на полную дальность. Снаряд – осколочно-фугасный, взрыватель – фугасный. Беглый огонь всеми четырьмя орудиями! – приказал Алексей.
И снова грянул гром! Орудия исторгли вместе с дымом и пламенем заостренные обтекаемые тела снарядов. Раскрутившись, они ввинтились в тугой, но податливый воздух. Они были легче стандартных почти на центнер, а поэтому и летели дальше.
