– В такую – можно!
Что-то двинулось в тумане. Мы оба повернулись в ту сторону. От стены отделилась фигура. Майор. Мы не сразу его узнали, на нем был длинный плащ-дождевик, который тут многие носят. Капюшон почти скрывал лицо. Тигрица прекратила свое кружение и подошла к нему. Они о чем-то переговорили, после чего майор повернулся и, подобрав с земли вещмешок, ушел в глубь сада. Марина, как-то враз став словно бы меньше ростом, прижалась к березе и смотрела ему вслед. Потом подобрала что-то с лавки и ушла в дом.
На инструктаже Пахомыч был мрачнее обычного. Видно было, что план майора (или Корабельского?) ему не очень-то по душе.
– Значит, так. Выходите через час. Грузовик подбросит вас до рощи в трех километрах от Горловки. Даур и Перминов проедут дальше. Они должны войти в деревню раньше основной группы и будут ждать вас на площади. Все ясно?
– Да, товарищ подполковник. – Я обвел глазами комнату. – А где майор и его группа?
– Они уже на месте. Изучают обстановку.
– Когда же они выехали? Мы и не видели даже.
– Часа три уже как тронулись.
– Что с отрядом, товарищ подполковник?
– Два взвода автоматчиков находятся в лесу, в трех километрах от Горловки, и выдвинутся к вам по первому сигналу.
– И давно они там?
– Три дня. Еще вопросы есть?
Больше вопросов не было. И вскоре мы уже сидели в закрытом кузове грузовика. Под наглухо закрытый брезент просачивалась только вездесущая пыль. Через час грузовик притормозил.
– Эй, путешественники! Пора на выход!
Мы с Витькой приподняли брезент. Около машины с автоматом в руках стоял лейтенант Зайцев из взвода охраны.
– Да прыгайте вы уже! Нету тут никого, я все здесь облазил, как свою квартиру.
– И давно ты тут сидишь?
– Вторые сутки пошли. Не я один, еще с десяток моих ребят по округе заныкались. Вас прикрывают.
– Неслабо!
– А то ж!
Мы спрыгнули. Грузовик поддал газу и скрылся за поворотом.
Я огляделся. Место высадки было на дне небольшой ложбинки. Края ее густо поросли кустарником, и со стороны это место было совсем незаметно.
– Хорошую точку нашли!
– Так уж неделю по округе колесим, тут волей-неволей отыщешь.
– Ну, лады. Карауль свою ложбинку, потопали мы дальше.
– Так и мы после вас снимемся. Сколько уж тут сидеть-то…
Интересно получается, думал я, шагая по пыльной дороге. Зайцев с солдатами тут уже семь дней. Связного мы взяли пять дней назад. Получается, что Корабельский знал все наперед? И то, что связной себе пулю пустит, – тоже знал? Хотя уж это-то – вряд ли. Видимо, в любом случае на встречу должен был идти кто-то из нас. Ремень этот, майором привезенный… Неслабо тут наши начальники накрутили! А мы, значит, сейчас – передовой отряд. Вон даже место высадки зачистили, чтобы никто не срисовал, как мы из военной машины высаживаемся.
Горловка и ее базар встретили нас гомоном голосов. Войдя в деревню, мы четко придерживались заранее оговоренного маршрута. Прошли мимо разрушенного дома. Присели там передохнуть. Хоть и не должен был нас никто вести от околицы, однако же исключать случайности было нельзя. Кто-то же в этой деревне работает на клиента? И наверняка этот кто-то – местный. Возможно, что и не один.
Вот и площадь. Народу не очень много. Кто-то торгует, кто-то покупает. Некоторые, вроде нас, праздно прогуливаются от ларька к ларьку или перебирают выставленные на продажу вещи. Посередине площади – колодец. С высоким каменным бортиком, сверху колодец был накрыт красивой двускатной крышей. Справа от площади поднималась старая, потемневшая от времени пожарная каланча. Горловка в прошлом была немаленьким селом и имела даже свою пожарную часть. Во время боев в здание пожарной части вкатили добрый десяток снарядов, и оно сгорело. Так что бесхозная каланча напрасно возносила к небу свои стены. Потолкавшись около прилавков, мы купили по стакану семечек и, подойдя к колодцу, уселись на лежащие тут с незапамятных времен бревна. Солнце уже развернулось вовсю и припекало основательно. Снять бы пиджак, но… Демонстрировать свое вооружение не входило в мои планы. Поэтому я распахнул его пошире и откинулся спиной на бревно.
– Не угостите семечками, уважаемый?
Кто это еще тут?
Неприметный мужичок в сером пиджаке и таких же брюках. На голове кепка. В руке кнут. Возчик? Похоже.
– Да бога ради! – Я от души сыпанул семечек ему в ладонь.
– Издалека будете?
– Что так?
– Вижу, вы не местные.
Так! Это первая фраза пароля! Случайность? Или он тут по нашу душу?
– Да, по делам мы тут…
– Шукаете кого, або купить что надо?
«Купить что надо?» – вторая часть! Клиент? Нет, тот выше ростом.
– Надо.
– И что же?
– Бензин нам нужен. Бочку взяли бы.
– Чего нет, того нет! Нэмае у меня бензина, вот керосином помочь могу.
«Могу помочь керосином» – это по нашу душу. Так, нас опознали. Что дальше?
– Бог с ним, с керосином. Обойдемся пока. А вот дядьку Гната хотелось бы повидать…
– Да? – Кнутоносец не торопясь приподнялся. – Почекайте минутку, я зараз…
И растворился в толпе. Вот те, бабушка, – и Юрьев день!
Я что-то не то или не так сказал? Что теперь?
Как сказал майор – сидеть и ждать?
Сидим и ждем.
Минут через десять кнутоносец вернулся. С ним рядом шел еще один персонаж, коренастый и широкоплечий – тоже не наш, не похож.
Не здороваясь, он присел с нами рядом.
– Ну?
– Что – ну?
Вместо ответа он вытащил из-за пазухи металлическую пластину какой-то странной формы и, поколебавшись немного, протянул ее мне.
Охреносоветь! Это еще что? Что я должен сделать с этой фиговиной?
Пластина миллиметров пять толщиной, вороненая. Три грани ровные, одна отпилена или отрублена по ломаной линии. Три отверстия – часть какого-то рисунка? Что это за штука? Коренастый смотрит выжидающе. Я что-то должен сделать – что?
Из-за моей спины протянулась рука. Витька! Он молча взял у меня из рук пластину, повертел ее в руках и кивнул головой. Распахнул пошире мне пиджак и приложил пластину ломаным краем к пряжке ремня. Убрал руку. Теперь пластина представляла из себя овальный кусок вороненого металла. В ней по диагонали были просверлены семь отверстий. Крайнее отверстие на куске, принесенном коренастым, совпало с отверстием, пробитым в ремне.
– Добре! – наконец прорезался голос и у коренастого. – Пишлы?
