— Какую торговку? — спросила я. — С седыми волосами, густыми бровями и едой, напоминающей крысиную блевотину?
— Откуда ты знаешь? — Даак удивленно посмотрел на меня.
— Не важно. Сколько она с тебя содрала?
— Содрала? — переспросил он. — За что? Она сказала мне все просто так.
Я почувствовала неожиданный прилив ярости.
— Зачем ты сюда поперся, Лойл? Неужели только ради Мэй и Столовского?
— Прежде всего, ради тебя. — Он опустился на край кровати.
— Мне нужно отыскать Тулу, чтобы уладить свои дела. Я уже говорила тебе об этом. И не забывай, что это она сделала колдовские куклы, сильно напоминающие кое-кого.
— А кто твой наниматель? — спросил Даак.
— Это профессиональная тайна.
Я пристально посмотрела на него. Свет неоновой вывески делал его лицо полосатым. Может быть, от усталости, а может быть, от фанатизма, оно стало менее привлекательным.
— Тулу известный медиум. Я собирался с ее помощью избавить тебя от Эскаалима.
— Почему только меня? А как же быть всем остальным зараженным?
— Мы пытались им помочь, но они погибали, — ответил Даак мрачно.
— Вот как? Значит, ты убил столько народу, и я должна была стать следующей?
Даак пожал плечами, не обращая внимания на мою иронию. Он вообще не обращал внимания на то, что не соответствовало его взглядам.
— Ты намного сильнее всех остальных, Перриш. Ты и так уже много раз выживала там, где другой отдал бы концы. Возможно, мне удастся использовать тварь, которая сидит в тебе, для своих нужд.
— Для своих нужд? — взорвалась я. — Что же тебе нужно? Армия оборотней?
Он не дал прямого ответа, да этого и не требовалось. Все было видно по глазам.
— Мы должны вернуть себе свой дом, Перриш, — произнес Даак. — Свою землю. Я очищу ее от всякой швали, и тогда все изменится.
Видимо, под швалью подразумевались жители Терта. Конечно, я тоже часто так их называла, но, скорее, любя. Он же произнес это слово с ненавистью.
Я считаю, что надо просто жить и не мешать жить другим. Но если на меня кто-то наставит пушку или нож, я превращу его в собачий корм. По-моему, всю историю человечества составляют побоища, начавшиеся из-за того, что каждый отстаивал свою правоту.
Никто из людей не может усвоить простую истину — мы все правы, и никто из нас не прав. Казалось бы, что может быть проще? Но мы все никак не поймем, что не следует навязывать остальным свою волю.
Есть лишь одна вещь, которую я ненавижу больше, чем безумство, обман и красивые наряды. Это слепое фанатичное желание управлять другими.
Словом, я не позволю Дааку использовать Эскаалима для создания особых бойцов. Но пока не следует говорить ему об этом.
Нужно потянуть время, сделать вид, что играешь на его стороне.
— Ладно. — Даак зевнул. — Если ко мне придут, разбуди меня.
Он улегся и тут же захрапел. Глядя на него, я всю ночь боролась с двумя желаниями: разбудить его или бросить здесь одного. В подобных обстоятельствах удержаться от искушения очень трудно.
Наконец, на рассвете я разбудила Даака и сказала:
— Идем отсюда. Здесь у меня мурашки по коже бегут.
Он протер глаза, почесал бок и потянулся. Только что казался таким паинькой, а теперь вел себя так неприлично.
Мы вышли из номера и спустились на один пролет, как вдруг эскалатор остановился.
— Лойл! — крикнула я.
Он выглянул из-за моего плеча и выхватил свой «Спрэг». Только теперь я заметила, что путь преграждает какая-то бледная мембрана.
Я потрогала ее и сказала:
— Похоже на толстенную паутину.
— Отойди-ка, — сказал Даак. — Сейчас станет шумно.
— Мне нравится шум.
— Все равно отойди.
Я поднялась обратно, удивляясь тому, как мы позволили так легко себя поймать.
Даак принялся стрелять по мембране. Рикошета не было. Когда вибрация прекратилась, приблизился к ней, пощупал и сообщил:
— Дырки есть, но быстро затягиваются.
— Давай оглядимся! — воскликнула я в панике.
Мы прошли по коридору, заглядывая во все комнаты. Все двери открывались так же легко, как наша. Всюду было пусто.
Вернувшись в наш номер, Даак указал на улицу:
— Веселенький будет спуск.
— Точно, — кивнула я.
Окно было плотно закрыто, как и всегда в Терте.
— Посмотрим. — Даак швырнул в окно стул, но тот отлетел обратно. Тогда он потрогал окно и сказал: — Та же самая дрянь.
Я достала из сапога нож и ткнула в окно. То, что заменяло стекло, слегка подалось, потом встало на место.
— Перриш! — воскликнул Даак отчаянно.
Ну вот, теперь я, наверное, все время буду бояться ловушек.
Я стала метаться по номерам, разглядывая потолки. Но люков нигде не было. И как я только не заметила этого раньше? Мне удалось найти лишь вентиляционное отверстие в конце коридора.
— Посмотри-ка! — крикнула я.
— Нет, это ты иди сюда и посмотри, — откликнулся Даак.
Я кинулась к нему. За окном брезжил розоватый рассвет. Город начинал просыпаться. Даак указывал на площадь. По ней двигались какие-то полуголые, мускулистые и раскрашенные парни и девицы с винтовками. Их движения были невероятно быстрыми и слишком самоуверенными. Так ведут себя те, кто уверен в своей полной непобедимости.
— Кажется, вход в отель не закрыт этой пленкой, — сказала я, — да и вентиляционное отверстие, которое мне попалось, тоже.
— Какого оно размера? — спросил Даак.
Я окинула взглядом его плечи и ответила:
— Достаточного. И все же тебе не мешало бы сбросить вес.
— Я буду прикрывать тылы, — он потряс «Спрэгом», — а ты полезешь первой.
Мне не нужно было повторять дважды. Я подхватила стул и выскочила в коридор. Попробовала подцепить крышку, закрывавшую отверстие, ножом, но все было без толку.
Я в отчаянии стала ощупывать себя и наткнулась на кинжал Кабал. Может быть, он мне поможет?
Черный металл прошел сквозь крышку, как сквозь масло.
— Лойл! Иди сюда! — позвала я.
Стена рядом с лестницей начала трещать. Кажется, ее пытались проломить снаружи.
Лойл, выбравшийся в коридор, почему-то остановился, и я снова позвала его.
Но он, не обращая на меня внимания, опустился на колени и принялся стрелять.
Стало ясно, что он решил задержать наших врагов. Только я не нуждалась в защите.
