«Это тебе не удастся, сука!» — крикнула я мысленно, несмотря на какофонию, царившую в голове.
Мой мозг готов был взорваться. Сперва Эскаалим, потом духовные проводники, а теперь еще связь с Мэй и жрецами. Но если я не сойду с ума, то окажусь на правильном пути.
Я ухватилась за эту мысль для равновесия и погрузилась в нее.
«Остановись, Лиза Тулу!»
Меня гнала вперед жажда мести и жажда крови.
Я видела, что местные жители попрятались по углам, словно трусливые животные, а недоросли по-прежнему охотятся за ними.
Вскоре мне стало ясно, что атаки идут с крыши одного из домов, расположенного примерно в клике от канала. Тулу не хотела слишком приближаться к месту действия.
Этот дом окружало множество недорослей. Если Айк управлял их движениями, то ему, наверное, было непросто.
Я прикинула, что делать дальше. Напасть в открытую? Использовать приманку? Или провести отвлекающий маневр? Ничего из этого как будто не подходило. Вот если бы у меня было мощное оружие, например, огнемет. Или хотя бы кинжал Кабал!
Я подумала прощупать Тулу, используя свои ментальные связи, но тут же отказалась от этой мысли. Мои возможности по сравнению с ее были совершенно ничтожными.
К тому же она выкачала духовные силы жрецов. Кто знает, что за гремучая смесь получилась и насколько сильнее теперь может стать Маринетта.
Вспомнив о злом лоа, я невольно поежилась. Маринетта казалась мне олицетворением зла.
Нет уж, надежнее делать то, что умеешь лучше всего. Дешево и сердито.
Да, дешево и сердито. А еще — чтобы было мучительно для врагов. Айк должен узнать, что бывает, когда твоя плоть растекается.
Я стала следить за недорослями, ожидая удобного момента. Вскоре один из них, стороживший вход, неожиданно оставил свой пост и побежал к задней части дома.
Не веря в собственную удачу, я кинулась через улицу и ворвалась в открытую дверь. Налево была лестница, направо — гостиная.
Я стала подниматься по лестнице.
Стены покрывала все та же ржавая масса. Дом оказался почти пустым. Какой-то шорох заставил меня обернуться к закрытому балкону. Когда-то эти дома считались роскошными. Тут были и широкие балконы, и просторные санузлы, и жалюзи на окнах. Но теперь жалюзи уже давным-давно обвалились, а стекла покрылись пятнами грязи.
Я на цыпочках прошла через скользящую дверь. И увидела Тулу, повернувшуюся на север, к каналу. Я почти чувствовала поток ци, исходящий от нее к воде. Вместе с ней по обеим сторонам балкона стояли двое недорослей.
Меня отвлек шум, донесшийся с лестницы. Я огляделась по сторонам, ожидая увидеть недорослей. А вместо них увидела Айка. На нем были экзоскелет и боевой шлем. Он отдавал команды своим воинам.
Тем самым, что убили Ру.
Айк приподнял шлем, чтобы как следует разглядеть меня.
Мне хотелось кинуться к нему и разорвать на части. И, как будто прочтя мои мысли, он пробормотал что-то в микрофон.
Мое тело пронзила боль.
Что за черт? Я обернулась назад. Дверь балкона была распахнута, а двое недорослей вонзили копья в мои плечи.
Я едва успела глотнуть воздуха, они сбили меня с ног, и по телу прокатилась новая волна боли.
Меня как будто насадили на вертел.
— Тащите ее сюда, — приказал Айк спокойно.
Они разом шагнули вперед, волоча меня за собой. Добравшись до лестницы, подняли мое тело в воздух, словно распятую куклу.
По лицу Айка чувствовалось, что он хочет поговорить.
Я все же старалась думать, несмотря на боль.
Где слабое место Айка? Скелет не позволяет атаковать его туловище. Тогда остается лицо, но только когда шлем поднят.
Шанс совсем ничтожный.
Я взмахнула ногой изо всех сил и достала низ шлема. Он слегка сдвинулся вверх, а я даже не вздрогнула.
Недоросли дернули меня назад, но я снова взмахнула ногой, окончательно сбив шлем наземь.
Айк заорал и забился в агонии — нервные окончания, связывавшие его со шлемом, оборвались.
И я тоже заорала — воины выпустили копья из рук.
Они оба упали на пол и задергались, сбитые мозговыми импульсами Айка. Я откатилась подальше и выдернула копья, потом поползла к Айку.
«ВСТАВАЙ!» — приказывал мне Эскаалим.
Айк поднялся с помощью скелета и выскочил на улицу.
А я едва могла двигаться. У меня были поранены ноги, насквозь пробиты плечи, а голова кружилась.
«Иди к нему, иди к нему», — повторяла я, словно молитву.
Мои движения были замедленны, я заметно хромала. Меня бросало из стороны в сторону, и я даже не знала, туда ли иду. И, как обычно, меня заставляло двигаться лишь упрямство.
Когда я оказалась на улице, все звуки заглушил шум винтов. Подняв глаза, я увидела сразу два «Прайера».
Какого хрена делают эти ублюдки?
Я хотела плюнуть в них, но не было сил. Неужели они не видят, что здесь происходит? Где же спасательные отряды?
Я обхватила свои плечи и снова двинулась вперед.
* * *
Долго искать Айка не пришлось. Он сам прыгнул на меня, когда я оказалась у подножия стекловолоконной башни. Мы вместе свалились в лужу крови, вытекшей из какого-то трупа.
Айк обхватил меня руками за шею и с умноженной скелетом силой принялся душить. Он чуть не сломал мне шею и не оторвал голову. Но я увидела, как блеснула башня, и все-таки нашла в себе силы, чтобы перекатиться на бок.
Мы стукнулись о башню. Когда шея и затылок Айка коснулись ее, он завопил, как резаный. Попытался оттолкнуть меня, но я уперлась ногами в землю и изо всех сил прижимала его к волокнам. Соприкоснувшись с башней, скелет начал скручиваться и душить его.
КАКАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ!
Я все сильнее прижимала Айка к башне, а он брыкался и кашлял.
Все произошло намного быстрее, чем я ожидала.
Он затих, и я растянулась рядом с ним, тяжело дыша.
Слегка придя в себя, я сняла с него очки, чтобы взглянуть в лицо человека, создавшего биороботов и различных мутантов, как будто он мог что-то объяснить.
Его мертвые глаза не мигая уставились на меня. Да он и не мог мигать. Только теперь я увидела, что у него нет век. Прямо под линией бровей протянулась цепочка каких-то непонятных символов.
По всему моему телу пробежала холодная дрожь. Я вдруг поняла, откуда взялись два маленьких кусочка кожи, которые вручил мне Следователь. И теперь мне стало ясно, на кого работал Айк.
Татуировки на этих клочках были тюремным клеймом. Его ставят за преступления против прессы. И избавится от них можно лишь тогда, когда пресса решит, что ты будешь ей полезен.
