Айспин отвернулся от котла, взял со стола скальпель и подошел к Эхо.
– Не будем больше терять время, – сказал он.
Желание убежать было, конечно, инстинктивной реакцией Эхо, но его удерживала цепочка. В отчаянии он потянул цепочку еще раз, но потом понял, что это было бесполезно.
– Убей меня побыстрее, – сказал он.
– Я тебе обещаю, – ответил Айспин.
Внезапно зазвучала музыка. Она проникала в комнату через окна – громкая, навязчивая, пугающая – с безоблачного неба. Очень странная музыка.
Айспин остановился и прислушался.
– Что это? – спросил он.
Эхо знал эту музыку. Она была ему хорошо знакома, но в этом ритме он ее никогда не слышал. Когда он ее услышал впервые, в ней было что-то мирное, ритм, под который можно было танцевать. Как ее называла Ицануэлла?
Вайтсмутцки.
Музыка ужасковых дубов. Сейчас в ней было скорее что-то угрожающее. Под такие звуки армии объявляли своим противникам о решительных действиях. Под такую музыку совершались военные походы. Это был ритм, под который можно было маршировать или убивать.
– Я знаю, что это, – сказал Эхо.
– Ты знаешь? – спросил Айспин.
– Тебе нужно всего лишь посмотреть в окно. – Сердце Эхо опять бешено забилось. Он страстно надеялся, что сделал правильные выводы, услышав эту музыку. От этого сейчас, возможно, зависила его жизнь. Он прислушался. В этих звуках было еще что-то другое, нежели решительность. Это была самая печальная музыка, какую он когда-либо слышал. Траурный марш.
Айспин бросился к окну и посмотрел в него.
– К черту! – крикнул он и схватился за грудь. – Этого не может быть.
– Это дом Ицануэллы, не так ли? – сказал Эхо. – Это дом Ицануэллы в Ужасковом переулке. Это бесспорно.
– Это все дома из Ужаскового переулка! – заорал Айспин. – Их больше ста! Они окружили весь замок.
Все дома! Эхо был поражен. Почему бы и нет? Ицануэлла говорила, что все дома в переулке были живыми. Но о том, что они были настолько живыми, что могли двигаться, она ничего не сказала. Они пришли, чтобы отомстить за ужаску.
– Да… конечно, это все дома, – подтвердил он. – Я это знаю. Я имел в виду, что среди них есть дом Ицануэллы. Она в нем живет, не так ли?
Эхо опять мог строить только догадки. И надеяться, что он мыслит верно. Эта проклятая цепочка!
Айспин взял подзорную трубу, как будто он не верил своим собственным глазам.
– Откуда мне знать? Они все выглядят одинаково.
– Дом Ицануэллы больше всех остальных.
– Что? – Айспин еще раз посмотрел в подзорную трубу. – Да, один больше других. Что это за существа? Это растения? Я знаю растения, которые могут передвигаться. Но я никогда не видел, чтобы они были такими большими.
– Это ужасковые дубы, – сказал Эхо, как будто для него это было самым естественным делом в мире. – Самые старые растения в Цамонии.
Как хотел бы он сейчас посмотреть в окно! Как выглядят дубы, когда они передвигаются? У них, наверное, ноги из корней? А руки из ветвей? Их печальные глаза помещаются в отверстиях от сучков? Ему нужно сейчас воспользоваться замешательством Айспина.
– В таком случае ужаска выполнила наш уговор, – сказал Эхо холодно.
– Какой уговор? – спросил Айспин, не отводя взгляда от удивительного спектакля.
– Ицануэлла также любила заключать сделки с природой, – медленно сказал Эхо. – С животными и растениями. – Он должен был найти сейчас нужные слова. – Но не для того, чтобы содрать с них шкуру и выварить их жир.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Айспин. Он положил подзорную трубу на подоконник и посмотрел на царапку проницательным взглядом.
– То, что ты видишь внизу, – это проклятие Ицануэллы, – крикнул Эхо. – Твоя дуэль с ней еще не закончена, мастер ужасок, – она только началась. Ее мощь действует и после ее смерти. Это нечто, чего ты никогда не достигнешь.
– Что за вздор ты несешь? – прошипел Айспин. – Какое еще проклятие?
«Его руки дрожат, – отметил про себя Эхо. – Он сбит с толку. Теперь нельзя торопиться».
– Эти внизу явились, чтобы забрать меня, – дерзко солгал он. – Ужаска предупредила их на тот случай, если с ней что-нибудь случится. Это была наша договоренность. Дома из Ужаскового переулка услышали проедсмертные крики Ицануэллы. Это был сигнал. Они поднялись, чтобы исполнить ее последнюю волю.
Айспин не ответил. Он смотрел в окно и слушал печальную музыку. Потом он опять повернулся к Эхо.
– Ну хорошо, – сказал он. – Ужасковые дубы. Поющие растения. Я уже покончил сегодня совсем с другими делами. Пусть поют! Они слишком большие, чтобы пройти через дверь. Пусть осаждают дом! Я не собираюсь выходить. У меня есть нескончаемые запасы. А если мне надо будет выйти из замка, то я знаю и другой путь, кроме двери. Давай продолжим!
Айспин подошел к жировому котлу и посмотрел в него. То, что он там увидел, похоже, ему понравилось, так как он удовлетворенно прищелкнул языком. Потом он взял большую ложку и с полным душевным спокойствием помешал в котле, хотя музыка снаружи звучала все громче. Он отложил ложку в сторону и взял скальпель.
– Варево готово! – воскликнул он. – Теперь очередь за тобой.
Когда он шел по комнате, звук все нарастал. Он стал таким громким и пронизывающим, что стекло в лаборатории начало звенеть.
– Да, пойте! – крикнул Айспин. – Пойте! Это как раз подходящая музыка, чтобы содрать с царапки шкуру.
Бряк! Мощная вибрация сотрясла стены. С потолка посыпалась штукатурка, и пол в лаборатории задрожал. Айспин озадаченно остановился, с трудом удержавшись на ногах.
– Эй! – воскликнул он.
Эхо тоже слегка зашатался. Что это, землетрясение?
Бряк! Еще один толчок. Одна из алхимических спиралей из стекла закачалась, упала со стола и разбилась.
Бряк! Следующий толчок! Книги полетели с полок, поднимая столб пыли.
Бряк! Лунный глобус упал с потолка и покатился по лаборатории.
– Черт возьми! – заорал Айспин. – Что это значит?
Одна вибрация за другой сотрясали пол и стены. Кругом раздавались треск и щелчки. Айспин качался в разные стороны, как пьяный.
Бряк! Из камина вылетело плотное облако сажи.
Бряк! Алхимическая печь основательно закачалась.
Мастер ужасок обернулся, бросил на стол скальпель, опять побежал к окну и высунулся наружу.
– Это проклятые громадины! – закричал он в ярости. – Они бьются о стены замка! Мощными кулаками из дерева! Вырванными с корнем стволами! – Он взял подзорную трубу, чтобы как следует все рассмотреть. – Они вырывают камни из земли и бросаются ими! Они в невменяемом состоянии! – Его голос захлебнулся.
