– Да, ты уже это говорил, – ответила одна из кожемышей.
– Это очень великодушно с его стороны, – добавила другая мышь.
– Великодушно? – спросил Эхо осторожно. – Привет? Почему?
– Не привет.
– А что?
– Ты.
– Я великодушен? – спросил Эхо с непониманием.
– Нет, великодушно с его стороны, что он прислал тебя.
– Почему?
– Потому что у нас уже давно не было десерта, который может мяукать.
Поднялось язвительное шушукание, которое у кожемышей, видимо, считалось одобрительным смехом. Эхо инстинктивно подогнул лапы, но сумел сдержаться и не зашипеть. Сейчас надо задействовать мозг, а не когти! Использовать тонкое различие между царапкой и кошкой. Мышление вместо действий. Дипломатия вместо войны.
– Десерт? – спросил он. – Ранним утром?
– Для нас это уже поздний вечер. У нас ночь днем, а день ночью. Мы только что провели праздничную кровавую оргию среди жителей Следвайи, и десерт был бы сейчас весьма кстати.
Одна из кожемышей бесцеремонно рыгнула.
Эхо согнулся еще больше. Значит, он действительно был принесен в жертву! Вот почему Айспин вчера вечером его так обильно накормил. Все эти рассказы об откорме были сплошным обманом. Он был всего лишь нафаршированным праздничным жарким.
– Понимаю, – сказал он тихо.
– Нет, не понимаешь. Никто не понимает кожемышей.
– Вот так, братец! – крикнул другой вампир. – Никто не понимает кожемышей!
– Никто!
– Никто!
– Никто!
Эхо не оставалось ничего иного, как потянуть время и надеяться на то, что ему поможет его интуиция или случай. Может быть, ему громко замяукать? Позвать Айспина? Нет. Тогда они сразу набросятся на него. Что же делать? В животном мире обычно существуют два варианта поведения, когда перед тобой оказывается грозный соперник: спастись бегством или нападать. Для Эхо оба варианта были неприемлемы. Зато у него была третья возможность. Он наверняка был первой жертвой, принесенной Айспином, которая могла беседовать с кожемышами. И этим исключительным преимуществом надо было воспользоваться.
– Мастер ужасок вам что-то должен? – спросил он. – И поэтому он приносит меня в жертву?
– Тебя это не касается, – ядовито парировал один из вампиров.
– Да, это действительно небольшое утешение, но если уж мне суждено умереть, то хотелось бы хотя бы знать, почему.
– Ты здесь не в том положении, чтобы предъявлять требования!
– Ребята! – крикнула другая кожемышь. – Это справедливо! Если уж мы собираемся его прикончить, пусть знает, почему.
– А кто сказал, что мы должны быть справедливы? Другие ведь не задавали никаких дурацких вопросов.
– Но они и не могли говорить, – быстро ответил Эхо.
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
– Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда!
Возгласы одобрения раздавались со всех сторон.
– Так Айспин вам действительно что-то должен? – спросил Эхо еще раз.
– Гм-м-м, – промычала одна из мышей. – Это слишком громко сказано. Мы ничего не должны друг другу – у нас особое сообщество. Если один из нас что-то дает, то другой дает в ответ, и обе стороны имеют от этого свою пользу.
– Это интересно! – ответил Эхо и вновь запнулся. О чем можно поговорить с кожемышами? Ему в голову не приходили никакие вопросы.
– А скажи-ка нам, – крикнула какая-то мышь сверху, с чердака, – почему мы тебя понимаем? Мы еще никогда не понимали, что говорят кошки.
– Потому что я не кошка. Я царапка.
– Посмотрите-ка на него, – крикнула какая-то мышь, – я сразу учуяла, что здесь что-то не так.
– Со мной все в порядке, – отважился возразить Эхо. – Я всего лишь не кошка, а царапка. Я могу говорить со всеми живыми существами на их собственном языке.
– В самом деле? Ты действительно знаешь все языки?
Эхо глубоко вздохнул. Разговор оживился. Ему удалось разбудить любопытство вампиров, и теперь его надо было поддержать.
– Да, во всяком случае, я всегда мог разговаривать с любым животным, с которым встречался.
– И с мышами?
– Я не разговариваю с мышами.
– Не разговариваешь?
– Я бы мог, если бы хотел. Но я не делаю этого.
– Почему?
Эхо насторожился. Об этом он никогда не задумывался. Это был действительно не самый подходящий момент, чтобы подчеркивать свою враждебность к мышам. Он попытался сменить тему, задав встречный вопрос:
– Что же вы делаете такого полезного для Айспина, что он приносит вам такие жертвы?
– Он предоставляет нам чердак, чтобы у нас была возможность спать в темноте. Из любого другого места нас давно бы вытурили. За это мы немного издеваемся над жителями Следвайи.
– Пьем их кровь.
– Мочимся в их колодцы.
– Испражняемся в их дымоходы.
Несколько вампиров зловеще засмеялись.
– Мы заражаем их болезнями, чтобы они слабели и не могли противостоять Айспину. Это наша лепта.
– Мы – мастера бактериальной войны.
– Виртуозы инфицирования.
– Мы – настоящая чума.
Опять послышалось всеобщее одобрительное шушуканье.
Здесь Эхо в голову пришла мысль: кожемыши, казалось, были в самом деле очень высокого мнения о своей злобе. Может быть, ему следовало на этом сыграть.
– Вы, похоже, бываете очень изобретательны, когда представляете интересы Айспина, – сказал он.
– Так и есть, – воскликнула одна из мышей. – Перед тем как идти на охоту, мы чистим зубы экскрементами жерлянки.
– Прежде чем помочиться в колодцы, мы пьем из луж на кладбище.
– Мы кусаем коров за вымя и отравляем их молоко.
– Теперь я понимаю, почему мастер ужасок оказывает вам такую честь, – сказал Эхо. – Без вас его могущество было бы вдвое меньшим. Но… – Он замолчал.
