Дверь почти сразу открылась, и так тихо, что Эхо порядочно удивился, потому что ему это показалось странным для такого старого здания. Он предполагал услышать скрипящий болезненный звук ржавых петель, но дверь открылась бесшумно, как цветочный бутон. В течение некоторого времени было тихо, потом послышался голос, который свидетельствовал о многолетнем приеме дурманящих и вредных для здоровья средств:
– Входите, если вы не мастер ужасок!
Эхо осторожно прокрался через дверную щель. Когда он после свежего ночного воздуха попал в помещение, полное печного жара, паров супа и каких-то незнакомых запахов, у него возникло ощущение, будто его обернули влажной ватой. Ужаска стояла у плиты, повернувшись к нему спиной, и ее освещал пульсирующий блеск пламени. Странная музыка затихла.
– Должно быть, ты действительно сильно проголодалась, киска, если среди ночи идешь побираться в Ужасковый переулок, – пробурчала ужаска низким голосом. – Разве тебе не рассказывали, что там, на улице, бродит Безголовый кот?
– Я не голоден, – сказал Эхо. – И я не киска.
Ужаска обернулась, и Эхо едва не поддался порыву, шипя, выбежать из дома. Он уже несколько лет тому назад видел настоящих ужасок, когда они еще жили в Следвайе. Но лишь издалека, потому что от них исходил такой специфический запах, что чувствительные органы обоняния царапки с трудом могли его вынести. Чтобы наиболее полно представить запах ужаски, надо вообразить себе полый и влажный ствол дерева, в котором лежат гниющие останки околевших хорьков, и в их память зажжены несколько ароматических палочек. Поэтому образ ужасок, которых до этого Эхо никогда не видел близко, был для него достаточно размытым. Но сейчас прямо перед ним стояла взрослая ужаска.
Ее лицо являло собой живое воплощение нарушения всех принципов гармонии. Казалось, что ее нос при его зарождении рос сначала вправо, потом влево, а потом опять вправо, а потом, наконец, шел кончик с третьей ноздрей. Другие ноздри имели такую странную форму, что, если ты был выше ужаски, то можно было даже беспрепятственно заглянуть туда. Из них росли густые пучки жирных волос, напоминавшие затхлые водоросли из подводных пещер. У нее были глаза разной величины, а зрачки – разного цвета. Губы – нелепо толстые, намазанные черной помадой, а уши были еще ужаснее, чем у кожемыши. Ее кожа была испещрена бороздами, как луна кратерами, и всюду торчали отдельные жесткие волоски наподобие согнутых ржавых гвоздей. Все ее остальное тело, к счастью, было скрыто под длинной, до пола, рясой из грубого черного полотна, подпоясанной вокруг талии бечевкой. На голове была шляпа из гриба-осьминога.
– Ты умеешь говорить? – спросила ужаска. – Тогда ты действительно не киска, а царапка. Я думала, что их больше уже нет в Следвайе.
Эхо начал приходить в себя. Ее жуткий внешний вид не таил в себе никакой угрозы. Возможно, такая внешность ужасок объяснялась попыткой цамонийской природы противопоставить красоте немного черного юмора.
– Что же привело тебя сюда, если не голод?
– Если честно, то главным образом неукротимое желание купить тюбик мази от бородавок. Хотя у меня нет денег, – откровенно сказал Эхо.
Поведение ужаски мгновенно изменилось. Она округлила свои и без того большие глаза и покосилась на Эхо, нервно помахивая руками. Потом она подбежала к кастрюле, стоявшей на плите, и накрыла ее крышкой, затем стала размахивать в воздухе руками, будто отгоняя вредных насекомых.
– Батюшки мои! – закричала она. – Я случайно забыла накрыть кастрюлю со ужасковым супом! Идиотка! Испарения этого супа пробуждают желание покупать ужасковые продукты. А это, конечно, – и это правильно – строжайше запрещено. – Она одарила Эхо улыбкой, из-за которой у него опять возникло страстное желание выбежать за дверь. Ее зубы, казалось, были смоделированы дантистом, который для устрашения пациентов хотел в одной челюсти представить все формы стоматологических заболеваний.
– Но, как я уже сказала, это произошло случайно. Это не причина, чтобы немедленно вызывать мастера ужасок, не правда ли? Да и желание, должно быть, уже исчезло.
Эхо покачал головой. Он был немного обескуражен. В самом деле, желание приобрести плацебо-мазь от бородавок исчезло точно так же, как и странный запах.
– Нет, нет! – успокоил ужаску Эхо. – Я не собираюсь никого вызывать.
Только сейчас Эхо удалось оторвать свой взгляд от ужаски и рассмотреть интерьер дома. Он больше напоминал пещеру, чем обычное жилье, нечто, где скорее живет медведь, а не цивилизованное существо. О последнем, во всяком случае, свидетельствовали разные признаки цивилизации, такие как грубая чугунная плита, деревянный кухонный шкаф, стол и стулья, стеллаж с книгами. Между ними повсюду возвышались толстые темно-коричневые бугры, похожие на корни. Такие же напоминающие корни утолщения были и на обмазанных глиной влажных стенах, а также свисали с потолка. Если бы Эхо не знал, где он находится, он бы решил, что это помещение располагается в землянке в лесу.
– Так что же ты тогда хочешь? – спросила ужаска недоверчиво. – Что вынудило тебя глубокой ночью отправиться в Ужасковый переулок? Ты здесь шпионишь по заданию Айспина?
Эхо не собирался говорить намеками. Ужаска, кажется, готова была выслушать правду.
– Итак, меня зовут Эхо, и я заключил договор с мастером ужасок. Но поскольку условия договора для меня очень невыгодны, я хотел просить тебя помочь мне расторгнуть его.
Ужаска откровенно долго смотрела на него. Эхо не мог понять, что означает ее взгляд. Была ли она озадачена, рассержена или, наоборот, – ее это развеселило?
– Ты только что спросил, – сказала наконец ужаска, растягивая слова, – могу ли я тебе помочь расторгнуть договор с мастером ужасок?
– Верно, – выдохнул Эхо и опустил глаза, стыдясь собственной смелости. Какое право, собственно говоря, имел он ночью явиться к совершенно незнакомым людям и предъявить им такие требования? Когда он опять поднял глаза, то увидел летящий в него пучок черных сухих веток, который попал точно в цель, которой он являлся. Царапка перевернулся в воздухе, ударился о дверь и шлепнулся на пол. И прежде чем он успел что-то сказать или издать какой-нибудь звук, вызванный болью, ужаска подняла свою правую руку в повелительном жесте, после чего входная дверь открылась внутрь и с силой ударила сзади. Эхо отлетел прямо к ногам ужаски, которая вновь махнула метлой и сильным ударом вытолкнула царапку на веранду, после чего дверь со скрипом захлопнулась.
Эхо со стоном поднялся на ноги. Что это была за идиотская идея обратиться за помощью к ужаске! Он должен быть счастлив, что так легко отделался. Он глубоко вздохнул, медленно спустился вниз по лестнице и пробежал пару шагов вверх по переулку в том направлении, откуда он пришел. Потом он остановился, поддавшись внезапному импульсу, и еще раз обернулся.
Из дома ужаски опять раздавалась гипнотическая музыка. Черный и пугающий, дом стоял в конце улицы, как отрубленная голова великана, в глазах которого угасали последние огоньки жизни. Наконец, свет в окнах погас, опустились клубы тумана и окутали дом ужасок как погребальным саваном.
