«Гноркс очень велик!»
В семействе пчел возникло оживление, и все демонические пчелы одновременно сделали шаг вправо, затем влево, а потом повернулись вокруг собственной оси. Эхо делал такие же движения вместе с ними и знал, почему он это делает. Эти танцевальные шаги были языком демонических пчел. И он знал, что они означают. А именно:
«Гноркс очень велик!»
Он знал даже, кто такой этот Гноркс – это относилось к общим знаниям любой демонической пчелы. Гноркс был сверхъестественным и почитаемым существом, создавшим всех демонических пчел. Гноркс жил на солнце и считался бессмертным. Если умирала демоническая пчела, то она отправлялась к Гнорксу и навсегда оставалась жить там, на солнце.
«Черт подери, – подумал Эхо, – я не только стал демонической пчелой, я даже думаю и чувствую, как они. И это не выглядит чем-то необычным, а скорее нормальным. Я даже горю желанием собирать мед. И я чувствую непреодолимое желание еще и еще преклоняться перед Гнорксом».
Он сделал шаг вправо, затем влево, а потом повернулся вокруг собственной оси. Остальные пчелы вторили ему. – Гноркс очень велик! – вскричали они, повторяя свой танец.
После этого у Эхо возникло чувство удовлетворения, свидетельствующее о том, что он достаточно преклонялся перед Гнорксом. Опять наступила полная тишина. Вдруг одна демоническая пчела, которая казалась больше других, села на какое-то возвышение.
«Наверное, это наш вожак», – подумал Эхо. Во всяком случае, он испытал чувство строжайшего повиновения по отношению к этой пчеле. Да, он был готов беспрекословно выполнить любой из ее приказов.
Большая пчела начала исполнять сольный танец. Она кружилась, махала крыльями, шевелила щупальцами и трясла головой. То, что она выражала этим танцем, означало следующее:
– Гноркс очень велик! Гноркс бессмертен! Мы тоже бессмертны, так как мы служим Гнорксу. Даже если мы умираем, мы все равно бессмертны и навсегда остаемся жить на солнце вместе с Гнорксом, который очень велик.
В этом, по мнению Эхо, заключалась неподкупная логика. Слова вожака были высечены в камне и являлись неоспоримыми. Ему никогда бы и в голову не пришло подвергать их сомнению. Он почувствовал жгучую потребность их подтвердить.
– Гноркс очень велик! – танцевал рой пчел, и Эхо вместе с ним.
Вожак скрестил щупальца, дважды взмахнул крыльями и кивнул головой. Это означало:
– Сегодня особый день!
«Замечательно, – подумал Эхо. – Я не только на собственном опыте познаю жизнь демонических пчел, но еще и проживу с ними совершенно особый день. Может быть, они будут отмечать праздник или что-то в этом роде».
– Гноркс очень велик! – продолжал свой танец вожак. – Его имя свято. Поэтому каждый, кто не признает Гноркса, должен быть уничтожен.
«Правильно, – подумал Эхо. – Каждый, кто не признает Гноркса, должен быть уничтожен. Это ясно».
– Мы не знаем пощады, – восклицал вожак, одновременно выделывая танцевальные па. – Мы не знаем сочувствия. Мы беспощадно уничтожим всех, кто отважится выступить против Гноркса, который очень велик.
«Точно!» – подумал Эхо. Никакого сочувствия. Никакой милости, когда речь идет о Гнорксе. Наконец-то хоть кто-то это высказал. Вожак будто услышал его слова.
– Именно поэтому, – заявил он, пританцовывая, – мы должны сегодня умереть!
«Что?» – мысленно воскликнул Эхо.
– Вечная война с эльфийскими осами требует наших жертв, и мы с удовольствием отдадим нашу земную жизнь, чтобы навсегда остаться на солнце с Гнорксом, который очень велик.
«Минутку, – подумал Эхо. – Я ничего не имею против эльфийских ос». Но умирать ему, правда, не хотелось. Значительно больше он хотел жить, и как можно дольше. И какой, собственно говоря, смысл имела эта война, которая длилась целую вечность? И вообще: что за глупость с этим солнцем? Никто не может жить на солнце. Там можно сгореть. В нем опять заговорил разум царапки.
– Эльфийские осы летают в противоположном к солнцу направлении, а это означает, что они не признают Гноркса!
«Вероятно, они летают в том направлении, потому что солнце их ослепляет, – подумал Эхо. – Это не лишено смысла».
– У нас есть мощное оружие, – наше жало. Но каждый из нас может использовать свое жало только один раз, так как после этого он умирает. Ужалить – значит умереть!
– Ужалить – значит умереть! – кружил в танце рой. Эхо тоже танцевал. Он опять был согласен с пчелами.
– Но Гноркс очень велик, поэтому он заберет нас, когда мы умрем, к себе на солнце, где мы будем жить с ним вечно! Ужалить – значит умереть, но умереть – значит жить вечно! – продолжали свой танец пчелы.
«Что за чушь! – подумал Эхо. – Умереть – значит умереть». Он был единственной пчелой, которая остановилась.
Внезапно все затихло. Ни одна демоническая пчела не решалась пошевельнуться. Ни одна, кроме Эхо, который понял, что ситуация для него становится неприятной. Он нервно шагнул в сторону и пошевелил щупальцами. Так он ненамеренно на языке демонических пчел сказал следующее:
Гноркс
При этих словах никто не шелохнулся. Эхо сделал шаг назад, и это означало
не
Затем он повернулся вокруг своей оси, чтобы посмотреть, что сделают остальные пчелы. Это означало:
велик
Все демонические пчелы взволнованно задвигали щупальцами. Вожак выпрямился. Те движения, которые произвел Эхо, были неслыханными. Никто никогда в улье демонических пчел не решился бы сказать:
– Гноркс не велик.
Следующая фигура, которую исполнил вожак, была довольно сложной. Он взмахнул крыльями, повернулся четыре раза вокруг собственной оси, причесал свои щупальца и выпрямился. При этом он несколько раз покачал головой. И это означало следующее:
– Я боюсь, что в наших рядах появился предатель, который предал Гноркса. А тот, кто предает Гноркса, является другом эльфийских ос. А как поступаем мы в вечной войне с предателями Гноркса и эльфийскими осами?
– Мы приносим их в жертву Гнорксу! – закружился в танце пчелиный рой. Эхо не танцевал вместе с пчелами.
«Самое время исчезнуть, – подумал он. – Посмотрим, что можно сделать с помощью этих предметов на моей спине».
Он взмахнул крыльями, поднялся в воздух и полетел прочь над длинными рядами армии демонических пчел, которые не решались даже шелохнуться, пока их вожак не дал им соответствующий приказ.
«Прекрасно действует, – подумал Эхо. – Сейчас, наверное, как раз пригодилось то, чему я научился будучи кожемышью». – Он влетел в узкий туннель, который отходил от больших сот.
