– В том-то и дело, что нет. Это очень редкий портулак с ужасковой фермы, что на Лапковом острове. Ты знаешь, как это далеко? Даже при доставке ужасковой почтой придется ждать целую неделю. И эссенции до этого времени потеряют свою силу. Ты не понимаешь? Это самое время варить напиток. Здесь, сегодня, этой ночью! Сейчас или никогда! Проклятье!
Она ударила по бутыли.
Эхо лихорадочно рылся в своих алхимических знаниях в поисках решения.
– А что содержит это растение? – спросил он.
– Ну… – раздумывала ужаска, – вообще-то ничего особенного. Железо, цинк, алкалоиды, магний… то, что обычно бывает в растениях. Но в этом портулаке есть один особо действенный сорт мучилаго. Это – резиновая слизь, которая должна связывать наше зелье изнутри. Это то же самое, что суфле, малыш. Если точно не соблюдаешь рецептуру, то… – она обессиленно опустилась на стул.
«Гастропода, – услышал Эхо голос мастера ужасок. – Фоссариа модичелла. Радикс аурикулариа. Стагникола каперата. Аплекса элонгата. Физелла виргата. Гираулус дефлектус. Планорбелла триволвис. Планорбула армигера».
– Планорбула армигера, – крикнул Эхо.
– Что? – спросила ужаска.
– Улитка. Очень редкая.
– И что с ней?
– Айспин выварил одну из них и поместил в жир. В своем подвале.
– И что?
– Вываренные субстанции планорбула армигера содержат остатки слизи, которую выделяют улитки при передвижении. И эта слизь имеет такой же химический состав, что и мучилаго.
– Откуда ты это знаешь? – спросила ужаска озадаченно.
– Это основы алхимии, которые мне вдалбливал Айспин. Вот сюда. – Он постучал лапкой по своей головке.
– Тогда надо действовать! – крикнула ужаска. – Беги в замок и принеси улиточный жир! А я пока тем временем…
– Так ничего не получится! – сказал Эхо.
– Почему?
– Жировой подвал закрыт на несколько замков. Один я не справлюсь.
Ужаска встала со стула и выпрямилась.
– О нет! – сказала она и скрестила руки. – Больше я туда не пойду! Это уж без меня.
– Но я же ходил один в Жерлянкский лес, – сказал Эхо. – И ты меня даже не предупредила о жабе. Так что теперь твоя очередь.
– Ничего подобного, – возразила упрямо Ицануэлла.
– Это довольно хитрые замки, – предположил Эхо. – Но вместе мы их одолеем.
Ужаска молчала.
– Ты уже забыла, что только что сказала? – спросил Эхо. – Сейчас самое время варить напиток. Здесь, сегодня, этой ночью! Сейчас или никогда!
Ицануэлла вздохнула.
– «Сегодня будет свежий суп. Ужаски, будьте под рукой!», – крикнул Эхо.
– Да, да, – простонала ужаска.
«Со лба горячий пот пусть ручейком струится!»
– Это правильная установка! – сказал Эхо. – У тебя случайно нет дома флейты? А отмычки? А еще нам нужна свеча.
Замки
Убедившись в том, что мастер ужасок работает в своей лаборатории, Эхо помчался назад к входной двери замка, где его уже ждала Ицануэлла, и они отправились в подвал.
– Я должен сказать тебе еще кое-что, – прошептал Эхо, когда они спускались вниз по длинной темной лестнице.
– Что же?
– Там внизу живет Белоснежная вдова.
Ужаска остановилась как вкопанная.
– У него есть Белоснежная вдова? – прошипела она. – В этом подвале?
– Она заточена в стеклянную клетку.
– Откуда ты это знаешь?
– Я видел ее.
– Хорошо. Тогда я спокойна. Большое спасибо, что ты мне это сообщил. Теперь мне стало намного легче.
– Мы вовсе не будем подходить близко к ней, – прошептал Эхо. – Она находится в отдаленной части подвала.
Ужаска нерешительно пошла дальше.
– Теперь еще и Белоснежная вдова! – проворчала она. – Еще пару дней назад я наслаждалась блаженным бытием ужаски. Худшим в моей жизни были рекламации какого-нибудь клиента на несбывшееся предсказание. Теперь же я регулярно вламываюсь в замок Айспина и беспрерывно работаю над приготовлением любовного напитка. Я ворую растения, едва не разбиваюсь, падая с крыши, и постоянно нарушаю один закон за другим. Я ставлю на карту не только мою лицензию ужаски, но и свою жизнь. И для кого я это делаю? Для невесть откуда взявшегося царапки. Ты можешь назвать мне хоть одну-единственную причину, по которой я это делаю?
Они подошли к лестнице.
– Нам нужен свет, – сказал Эхо.
Ицануэлла зажгла принесенную с собой свечу. Черный как смоль сводчатый потолок казался таким же ветхим и вызывающим опасение, как и в первый раз. Он никогда не думал, что когда-нибудь по собственной прихоти явится в эту часть замка, которая была ему так ненавистна.
Они молча шли через душные подвальные помещения, кишащие подозрительными насекомыми, и Эхо опять вспомнил жуткую историю замка, которую ему однажды рассказал Айспин и которая навсегда въелась в его память. Но он поостерегся рассказать ее ужаске, которая удивительным образом однажды смогла сдержаться. То ли потому, что это было связано с тем, что рядом находился мастер ужасок, то ли место производило удручающее впечатление. Этого он не мог объяснить. Вероятно, это было сочетание и того и другого – мук любви и благоговения, – и это лишило Ицануэллу дара речи.
Наконец они добрались до двери жирового подвала, и ужаска посветила свечой на многочисленные замки на двери.
– Тот, верхний – элементный акустический замок, – сказал Эхо шепотом, хотя вокруг не было никого, кто мог бы их слышать. – Открыть его, вероятно, будет наиболее сложно.
– Ах, с такими вещами я знакома! – ухмыльнулась ужаска. – Такой замок устанавливали в университете Гралзунда на дверь помещения, в котором хранились ценные формуляры ужасковых дипломов. Так что справиться с этим – пара пустяков.
– Одну минутку, – сказал Эхо. – Уж не хочешь ли ты этим сказать, что ты украла свой диплом?
Ужаска густо покраснела.
– Гопля! – воскликнула она. – Это у меня так, вырвалось.
– Я не собираюсь никому об этом рассказывать, – пообещал Эхо. – Но только если ты сможешь его открыть.
– Если знать отдельные элементы в нужном порядке, – а ты их должен знать, если Айспин открывал замок в твоем присутствии – то это совсем просто.
Эхо прошептал элементы в ухо ужаске.
– Висмут, ниоб, антимон! – крикнула Ицануэлла, и замок открылся.
– Хе, – крикнул Эхо. – Как тебе это удалось? У меня слова все время путались на языке.
