– Фокус заключается в том, что отдельные слоги нужно переворачивать языком, – объяснила ужаска. – Ты ведь знаешь, что может мой язык!
Она высунула свой длинный зеленый язык, и Эхо с отвращением все вспомнил.
– О, – сказала она и взялась за следующий замок. – Это номерной замок. С цифрами у меня совсем плохо.
– Это предоставь мне, – сказал Эхо. – Я запомнил числа, когда он их произносил. Восемнадцать, двенадцать, шестьсот шестьдесят шесть, четыре тысячи девятьсот два, семнадцать миллионов восемьсот восемьдесят восемь тысяч пятьсот семьдесят четыре…
Он без труда монотонно произнес длинную цепочку цифр. Когда он закончил, замок с щелчком открылся.
– У тебя действительно великолепная память, – похвалила его ужаска. – Этим можно зарабатывать деньги. Лично я с трудом могу запомнить свой собственный день рождения.
– Для следующего замка он использовал невидимый ключ, – вспомнил Эхо. – Где же мы возьмем этот невидимый ключ?
– Нам он и не нужен. Такие замки втюхивают лоточники на сезонной ярмарке. Это скрап. Ключ невидим, чтобы было не видно, что у него только две бороздки. Я открою его отмычкой.
Она достала из своей пелерины инструмент для взлома и поковыряла им в замочной скважине. И замок открылся.
– Грандиозно! – воскликнул Эхо. – Теперь нам нужна флейта. Следующий замок – немузыкальный из йодлинговой стали.
– Занятие для детей, – отмахнулась ужаска. Она достала флейту и сыграла точно те же какофонические звуки, которые производил Айспин. Замок открылся сам по себе.
– Ну и ну! – вскричал Эхо. – Откуда ты знаешь эту жуткую мелодию? Я думал, мы провозимся здесь несколько часов.
– Было нетрудно догадаться, – сказала Ицануэлла. – Айспин столько раз третировал меня этой какофонией. Это его любимая мелодия, которой он мучает ужасок.
Она переключилась на следующий замок.
– Гм… – пробормотала она. – Ложный трехзубчатый замок из Родниковой долины. Это уже другой вид. – Она методически принялась за работу, действуя с помощью отмычки. Через пару минут и этот замок разомкнулся.
– Черт подери! – воскликнул Эхо. – Где ты этому научилась?
– Послушай, малыш! – сказала Ицануэлла глухим голосом. Это был опять тот самый тревожный взгляд, который уже однажды так напугал Эхо. – Я – ужаска. Я и мои сестры – порабощенный народ, на котором все ездят. Нас запирали в ужасковые башни и привязывали к позорному столбу, нас сжигали, хотя об этом сейчас не очень любят говорить. За сотни лет нам пришлось освоить многое, что не всегда соответствовало цамонийскому законодательству. Вскрытие замков – это самое безобидное. Итак, ты хочешь, чтобы я открыла эту дверь, или будешь и дальше задавать дурацкие вопросы?
– Хорошо, – пробормотал Эхо испуганно. – Я уже молчу.
Ужаска еще раз проницательно посмотрела на него и вновь принялась за работу. Она то орудовала отмычкой, то использовала заколку для волос, иглу или проволоку, которые доставала из своей пелерины. Под ее ловкими пальцами замки открывались один за другим. Наконец открылся последний.
– Все! – воскликнула Ицануэлла. – Путь свободен!
Они вошли в жировой подвал. Он был таким же сухим, чистым, прохладным и убранным, как и в первый раз. Длинными рядами лежали тщательно отсортированные мастером ужасок шарики жира.
– Здесь Айспин хранит предсмертные вздохи и жиры редких животных, которых он истязал, а потом вываривал, – сказал Эхо, идя вдоль стеллажей. – Не изменились ли твои чувства после того, как ты все это увидела?
– Вся беда в том, что чувства очень сложно привести в соответствие с разумом, – вздохнула ужаска. – Поверь мне: Айспин внушает мне не меньше ужаса, чем тебе. Вообще-то я бы его скорее отравила, чем приготовила бы ему любовный напиток. Но что же мне остается делать?! Она подняла глаза вверх.
Эхо стал читать таблички с названиями: Porphyrio veterum … Numida meleagris … Python molurus… Nyctibius grandis … Stenops gracilis… Moloch horridus… Testacella halotidea. Ага, вот ужаски! А это она: Planorbula armigera!
Ужаска схватила шарик жира и спрятала его в своей пелерине.
– А если он это заметит? – спросила она.
– Он сейчас слишком занят, чтобы считать свои шарики жира, – ответил Эхо. – А даже если и так, что с того?
Он замолчал. Его чувствительный слух подал ему тревожный сигнал.
– Что случилось? – спросила ужаска.
– Айспин идет! – ответил Эхо. Он отчетливо слышал его грохочущие шаги.
– Тогда нам не остается ничего другого, как исчезнуть!
Ужаска начала суетиться, как будто собралась бежать во всех направлениях одновременно.
– Слишком поздно! Он уже здесь.
– Что будем делать? – прошептала Ицануэла испуганно. – Что мы можем сделать?
– Мы спрячемся здесь. Загаси свечу!
Ужаска задула свечу.
– Но он же увидит, что замки взломаны! Он обыщет все помещение.
– Предоставь это мне! – скомандовал Эхо. – У меня есть одна идея. Спрячься где-нибудь за стеллажом и сиди тихо!
Ужаска послушалась и отправилась за стеллаж в укрытие. Сейчас и она уже слышала печатный шаг Айспина. Эхо побежал в дальнюю часть помещения и притаился в углу. В дверях появился Айспин с лампой в руках, которая мгновенно осветила жировой подвал пестрым светом.
– Кто здесь? – крикнул мастер ужасок строгим голосом. – Кто так устал от жизни, что отважился проникнуть в мой подвал?
На какое-то мгновенье в комнате стояла полная тишина. Сердце Эхо бешено колотилось. Потом он собрал все свое мужество и вышел вперед.
– Это я, мастер! – крикнул он дерзко. – Эхо.
Он вышел на свет лампы Айспина.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он резко. – Как ты взломал замки?
– Как я мог их взломать? – спросил Эхо, выражая недоумение. – Я всего лишь маленький царапка. Дверь была настежь открыта, когда я проходил мимо.
– Дверь была открыта? – переспросил Айспин озадаченно.
– Иначе как бы я вошел? Я думал, ты оставил ее открытой для меня, чтобы я мог попасть на крышу.
Айспин, казалось, на какой-то момент потерял равновесие. Он качнулся в сторону и рассеянно махнул фонарем.
– Наверное, я забыл ее закрыть, – пробормотал он растерянно. – Похоже, что я переработал.
– Мне тоже так кажется, – ответил Эхо. – Тебя ведь совсем не видно.
Мастер ужасок как будто встряхнулся, и его лицо застыло. Он опять стоял прямой как палка.
– А что ты здесь искал? – прикрикнул он на Эхо. – Я думал, ты боишься подвала.
– Ах! – вздохнул Эхо. – Когда у тебя не слишком большое будущее, не стоит транжирить время на всякие нелепые страхи. Недавно я был впервые в Жерлянкском лесу, и там мне в голову пришла одна идея. Я ведь не знаю, что ты намерен сделать с моим трупом после того, как вытопишь из него жир, но одно я знаю точно: я не хочу быть зарыт в Жерлянкском лесу.
