– Доброе утро! – сказал он. – Сегодня наш великий день. Полнолуние! Я надеюсь, ты с пониманием отнесешься к тому, что в такой важный день я не отпущу тебя так просто бродяжничать. У меня нет желания искать тебя где-нибудь в вентиляционной системе замка, если ты мне срочно понадобишься.
Айспин, пока Эхо спал, надел на него ошейник из массивной стальной цепи, к которой присоединялась другая цепь, закреплявшаяся на запястье мастера ужасок. Теперь он не только находился в его гипнотическом плену, но и в прямом смысле был к нему прикован.
– Если ты не будешь слишком сильно натягивать свое шейное украшение, – сказал Айспин, – то оно не будет тебя душить. Я подумал о том, чтобы тебе было комфортно в ошейнике.
Он повел Эхо в металлические покои ужаски, где его ждал завтрак. Ицануэлла сидела в своем цветочном платье в постели, а перед ней стоял огромный поднос с пустыми тарелками, и на нем лежали лишь крошки. Чашка в ее руке тоже была пустой.
– О, – восторженно воскликнул Айспин, – надеюсь, что завтрак тебе понравился, моя любовь. Принести тебе еще кофе со сливками?
Ужаска робко кивнула.
– Это было превосходно, – прошептала она.
Айспин приковал Эхо маленьким стальным замком к латунной кровати, поставил перед ним миску молока и тарелку с жареным тунцом, который был порезан кусочками такого размера, чтобы было удобно сразу отправлять их в рот. Потом он исчез.
– Ты можешь еще что-то есть? – спросил Эхо, когда мастер ужасок был уже достаточно далеко, чтобы их не слышать. – Я – нет. У меня в желудке до сих пор ощущается вся эта сладкая мешанина.
Ужаска вытерла крошки в уголках рта.
– Батюшки мои, – воскликнула она. – Какой вкусный, наверное, омлет с салом! А рожки из слоеного теста с горячим сыром! Ты пробовал когда-нибудь клубничный мармелад, намазанный на белый хлеб с ореховым маслом? Это божественно! А трюфельная ветчина! Копченый лосось под укропным соусом. Говяжий тартар на черном хлебе. Я и понятия не имела, что такое бывает! Я бы стала, наверное, одержимой этими яствами. Ты можешь себе представить, что, если бы не Айспин, я бы всю свою жизнь ела этот идиотский сыр!
– Говяжий тартар? – переспросил Эхо. – Ты уже ешь сырое мясо? Рано утром? Это уже так далеко зашло?
– И что такого? – Ужаска надулась. – А ты разве не ешь?
– А я и раньше не был убежденным почитателем сыра! Да здравствует сыр! Какого черта! А что будет дальше? Ты отречешься от ужаскизма?
Ицануэлла опустила голову.
– Я не виновата, что он так хорошо готовит. Он человек…
– …с множеством талантов, – вздохнул Эхо. – Да-да, я знаю. Он все еще проклятый мастер ужасок! Твой заклятый враг. Ты уже забыла об этом?
Ужаска посмотрела на усеянное крошками одеяло.
– Нужно уметь и прощать… – пробормотала она тихо.
Эхо закатил глаза. Все шло совсем не так, как он себе это представлял. Ицануэлла все больше и больше вставала на сторону мастера ужасок, а у него уходило время. Для Эхо отсчет шел уже не на недели и дни, а всего лишь на часы и минуты.
– Ты не задумывалась над тем, почему он называет тебя Флория и считает, что ты из Железного города? – спросил Эхо настороженно.
– Мне все равно, что он думает, откуда я, – сказала ужаска дерзко. – Боже мой, он может называть меня как угодно, пока он так со мной носится. К тому же Флория – прекрасное имя! Флория, цветок! Оно идет мне гораздо больше, чем Ицануэлла. Я всегда считала свое имя дурацким. С сегодняшнего дня начинается новая жизнь. Почему не начать ее сразу с нового имени?
Эхо не решился сказать ей, что Айспин в действительности вовсе не любит ее, а всего лишь потерял рассудок. Она в своем любовном дурмане все равно этому не поверила бы, а он, возможно, вбил бы клин между собой и ужаской. Это была довольно щекотливая ситуация. У Айспина помутился рассудок, Ицануэлла страдала от любви, а Эхо стоял одной лапой в могиле. О нормальном взаимодействии нечего было и думать. Он должен был тщательно взвешивать каждое слово.
– Нам сейчас надо подумать о том, как мы преподнесем Айспину твое желание, – сказал он осторожно.
– Гм? Какое желание? Ах, это – ты имеешь в виду лиловые шторы? Ну, знаешь, для этого еще будет время, я …
– Нет, я имею в виду не лиловые шторы! Я имею в виду мое освобождение! Спасение моей жизни! Вот какое желание я имею в виду. – Голос Эхо сорвался.
– Ах, так, это желание. Я совсем забыла. Но нет никаких причин так сразу орать…
– Он посадил меня на цепь! – прошипел Эхо. – Он собирается сегодня вечером перерезать мне горло и потом выварить мой жир! Извини, пожалуйста, что я из-за этого немножко нервничаю!
У Эхо лопнуло терпение, но он попытался успокоиться.
– Ну, хорошо, – сказала Ицануэлла озадаченно. – Я немного в растерянности. Такого со мной еще никогда не происходило. Вихрь чувств, хе-хе…
– Ладно, – вздохнул Эхо. – Но нам надо сохранять холодную голову. Время истекает.
– Я знаю, – проговорила ужаска. – Спросить его, когда он вернется?
– Нет. Мы не должны действовать опрометчиво. Послушай, у меня есть план…
– Правда?
– Да, мне кажется, мы должны заманить его на крышу.
– На крышу? В самом деле? – Ицануэлла ужаснулась.
– Я предполагаю, что на него это окажет определенное действие. Айспин сейчас… я имею в виду, что он испытывает громадное давление. Его необходимо вырвать из его нездоровой среды. Из едких паров и дурманящих газов. Из всей этой работы и стресса, которым он так отдается.
– Хорошая идея. Он выглядит немного бледным.
– Крыша всегда оказывала на меня раскрепощающее и успокоительное действие. Свежий воздух. Панорама. Это другой мир. Ты начинаешь по-новому смотреть на вещи. К тому же это помогает обнаруживать связи. Короче говоря, это полезно. Возможно, это поможет и Айспину. Там мы и должны высказать ему это самое желание.
– Ты считаешь, что я должна попросить его показать мне крышу? – спросила ужаска.
– Лучше не надо. Скорее всего, это прозвучит странно, и он может что-то заподозрить. Нет – это сделаю я сам. Я попрошу его еще раз отвести меня на крышу крыш. Прежде чем он меня… ну, ты понимаешь. Он понял, как мне понравилось там, наверху. Если это сделаю я, это будет выглядеть более естественным.
– Хорошо. Ну, а потом?
– Тебе нужно будет просто пойти вместе с нами. Когда мы будем наверху, ты еще раз как следует подушись.
– Опять? – спросила ужаска. Я должна экономно расходовать эту ценную вещь. Если я буду с Айспином длительное время…
– Ицануэлла! – зашипел Эхо так резко, что ужаска вздрогнула. – Речь идет о моей жизни! Подумай еще и о другом, а не только о своих шурах-мурах с мастером ужасок!
