Эхо чихал и кашлял. Рядом с алхимической печью горел красный порошок, и от его чада Эхо едва не терял сознание. Он безрезультатно пытался оторвать цепочку, понимая, в какой опасности оказался. Вся лаборатория в любой момент могла воспламениться и превратиться в единый адский огонь. Это был вопрос нескольких мгновений, когда произойдет возгорание таких опасных веществ, как фосфор, нефть и черный порох – смесь, от которой весь замок взлетит на воздух. Из пасти тлеющего крокодила на потолке на Эхо стекала горячая смола.
И тут вернулся Айспин. Он дымился, как потухший факел. Лицо его было черным от сажи. Мантию он сбросил, но вместо нее тащил за собой мокрое насквозь одеяло. Его глаза кровожадно сверкали, и он начал бить мокрым одеялом по всем объятым пламенем предметам.
– Вот! Вот! Здесь! Здесь! – кричал он, прихлопывая небольшие очаги пламени. – Здесь! И здесь! И здесь! – Он действовал планомерно, бегая вдоль и поперек лаборатории и заглушая огонь. Затем он отбросил обуглившееся одеяло в сторону, схватил лопату и стал бросать из бочки песок на более крупные языки пламени. Бочку с серой он просто выкинул в окно. Он сбил крокодила с потолка и выкинул его следом за бочкой.
– Так! – сказал он. – Теперь займемся вами. – Он имел в виду болевые свечи и ляйденских человечков, за которыми охотился. Он беспощадно начал бить лопатой маленькие существа одно за другим или просто растаптывал их своими железными подошвами. – Вот! Получите! Вы, проклятые! Отродье! Вот! Вот! И вот! – Айспин не пощадил ни одного из них. Остались лишь неподвижные кучки воска и торфа.
Наконец он, закашлявшись, остановился посреди поля битвы, над которым стояли серые, черные и ядовито-желтые столбы дыма, среди обломков, погашенных очагов пожара и осколков стекла. Он огляделся. Лаборатория была серьезно повреждена, но не разрушена. Мастер ужасок справился с пожаром с помощью мокрого одеяла и лопаты.
– Эй, ты! – крикнул мастер ужасок и ткнул острым пальцем в Сваренное привидение, парившее над пепелищем. – Теперь твоя очередь!
Он с силой бросил лопату, как копье, в направлении Рубашки, который быстрым движением переместился в сторону. Лопата врезалась в полку с пробирками.
– Эй, ты! – опять крикнул Айспин и направился с голыми руками к Сваренному привидению. Эхо почти физически ощущал злобную энергию, безграничную ярость и жажду мести, которые исходили от мастера ужасок. Рубашка вздрогнул, как от удара плетью, пролетел широкой дугой вокруг Айспина, затем поднялся вверх, к потолку и, дрожа, застыл на какое-то мгновение в воздухе. Затем он стал стремительно падать вниз, пока не погрузился в бурлящий жировой котел, из которого когда-то появился. Теперь он исчез в нем навсегда.
Отсрочка
Казнь Эхо пока была перенесена. Айспин был занят восстановлением лаборатории. Он приносил новые инструменты и химикаты, вновь смешивал пролитые напитки, ремонтировал провода. Отсрочка, которую получил приговоренный к казни царапка, составляла часы. Гроза между тем прошла, уступив место унылому затяжному дождю. Стало прохладно, наступал вечер.
Мастер ужасок не сказал пока Эхо ни единого слова. То, что они должны были сказать друг другу, уже было сказано. Праздничное настроение, в котором пребывал Айспин, как рукой сняло. Старик был мрачен, он ворчал и ругался, занимаясь постылыми ремонтными работами. Эхо поостерегся делать какие-либо замечания, чтобы еще больше не испортить Айспину настроение. Он сидел, съежившись, рядом с алхимической печкой в ожидании предстоящих событий. А что ему оставалось делать?
Наконец, Айспин опять разжег жировой котел, огонь в котором за это время погас. Так как постепенно стемнело, он зажег и свечи, но на сей раз у него пропала нездоровая страсть к болевым свечам, и он взял самые обычные.
– Так! – воскликнул он, приведя все более или менее в порядок. – Теперь все нормально. Эти маленькие бестии чуть было не загубили всю мою работу. Ни с кого нельзя спускать глаз! Ни с кого! – С этими словами он вышел за дверь.
Эхо охватил страх. Время отсрочки казни истекло. Лаборатория опять готова к использованию. На небе ярко светил круглый диск луны. Час пришел, и он был неотвратим. Все козыри были использованы, и ни один из них не сыграл. Все друзья и союзники исчезли или погибли. Помощи было ждать больше не от кого.
Айспин вернулся. Он смыл с себя сажу, надел свою темно-красную праздничную одежду и шляпу из черных перьев – настоящий князь тьмы! Он еще раз разжег огонь под жировым котлом и направился к трупу Флории.
– На сей раз все получится, любимая, – прошептал он, обращаясь к ней, как к живой. – Спуская кровь Эхо, я обновлю твою кровь. До сих пор я был всего лишь марионеткой на сцене жизни, как и все другие, но с этой ночи я тоже буду писать книгу судьбы. Вселенная и я – мы будем общаться на равных, а смерть будет дворняжкой, которая будет плясать под мою дудку.
Он помчался к айспинскому консерватору и открыл клапаны.
– Соки и кислоты, – воскликнул он, – жиры и щелочи – соединяйтесь! Танец элементов начинается! Скоро мой собственный дух потечет в вас и задаст тон.
В колбах и стеклянных бутылях опять все начало бурлить, и чем сильнее кипели и пенились химикаты, тем большее упоение угадывалось в настроении Айспина. Он подошел к столу, взял из резервуара шарик жира и бросил его в котел.
– Жерлянковый жир! – торжественно воскликнул он, наблюдая, как расплавляется жир. – Предпоследняя субстанция. Теперь недостает только жира царапки.
По лаборатории распространился очевидный запах жерлянки. Эхо стало не по себе.
«Было бы приятно еще раз с тобой встретиться!» – на прощание крикнуло ему старое земноводное.
«Вот как пришлось встретиться», – подумал Эхо. Жерлянка была всего лишь запахом, мимолетным запахом. Он чувствовал себя виноватым. Потому что именно он сказал Айспину о ней. В своем воображении он видел ее все еще сидящей внизу, в узкой могиле.
Пройди чрез узкие врата,
Что разделяют жизнь и смерть.
Хоть имя их никто не знает.
Почему Эхо именно сейчас пришли в голову эти стихи? Узкие врата – это могила жерлянки? Еще никем не занятая могила – имя которых никто не знает. И что больше разделяет мертвых от живых, чем могила? Что-то было в запахе жерлянки, что-то струилось из жирового котла, что побуждало его читать стихи.
– «Я знаю, дух, меня ты слышишь», – громко крикнул Эхо.
– Что? – спросил Айспин.
– «Мою исполни ты мольбу», – продолжал Эхо.
– «Покинь оплаканные страны!»
– Почему ты декламируешь эти стихи? – Мастер ужасок был сбит с толку. Варево в жировом котле неожиданно забурлило сильнее, чем прежде. На поверхности образовывались огромные пузыри и с хлопками лопались. Запах жерлянки становился все более неприятным.
