— Доброе утро, — промолвила Поппи, избегая его взгляда.
Гарри поднялся, ожидая, пока она подойдет к небольшому столику. От его внимания не ускользнуло, что она старается не касаться его, усаживаясь рядом. Терпение, напомнил он себе.
— Хорошо спала? — спросил он.
— Да, спасибо, — отозвалась она и добавила явно из вежливости: — А ты?
— Нормально.
Поппи бросила взгляд на ворох газет, лежавших на столе. Она взяла одну, раскрыла ее и спрятала за ней свое лицо. Поскольку жена явно не была расположена разговаривать, Гарри углубился в другую газету.
Ничто не нарушало тишины, кроме шелеста страниц.
Принесли завтрак, и две горничные накрыли на стол, расставив приборы и серебряные блюда с едой.
Поппи взяла булочку, а Гарри начал завтрак с яйца-пашот на тосте, намазав густой желток на хрустящий хлебец.
— Тебе незачем вставать так рано, — заметил он, посолив свой тост. — Многие дамы в Лондоне спят до полудня.
— Мне нравится вставать с рассветом.
— Как жене фермера, — коротко улыбнулся он.
Но Поппи никак не отреагировала на его реплику, намазывая мед на булочку.
Гарри замер с поднятой вилкой, завороженный движениями ее изящных пальцев. Намазав булочку, Поппи вернула ложку в серебряную вазочку и слизнула с большого пальца янтарную капельку.
Гарри чуть не подавился. Схватив чашку с чаем, он сделал большой глоток. Горячая жидкость обожгла язык, заставив его поморщиться. Он приглушенно выругался.
Поппи бросила на него удивленный взгляд:
— Что-нибудь случилось?
Ничего. Не считая того, что наблюдение за женой, поглощающей завтрак, оказалось самым эротичным зрелищем из всех, что он видел.
— Ничего особенного, — отозвался он. — Чай горячий.
Когда он снова осмелился взглянуть на Поппи, она ела свежую клубнику, держа ее за зеленый стебелек. Округлив губы, она откусила сочную мякоть. Иисусе! Гарри неловко поерзал на стуле, все неудовлетворенное желание минувшей ночи пробудилось с удвоенной силой. Поппи съела еще две ягоды, откусывая мелкие кусочки. Гарри старался не смотреть на нее. Его охватил жар, и он промокнул лоб салфеткой.
Поппи откусила от политой медом булочки, удивленно поглядывая на него.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Здесь слишком жарко, — раздраженно бросил он, гоня прочь сладострастные мысли. О меде в самых неожиданных местах, о нежной женской коже, влажной и порозовевшей…
Раздался стук в дверь.
— Войдите, — откликнулся Гарри в надежде отвлечься.
Дверь отворилась, и в комнату с некоторой опаской вошел Джейк Валентайн. При виде Поппи, сидевшей за завтраком, он, казалось, слегка удивился. Гарри предположил, что потребуется время, чтобы все стороны привыкли к новому положению.
— Доброе утро, — сказал Джейк, неуверенный, к кому обращаться: только к Гарри или к Поппи тоже.
Она разрешила дилемму, одарив его искренней улыбкой.
— Доброе утро, мистер Валентайн. Надеюсь, по отелю больше не носятся мартышки?
Джейк ухмыльнулся:
— Пока я ничего такого не слышал, миссис Ратледж. Но еще весь день впереди.
Гарри пронзило непривычное для него чувство ревности. Он попытался подавить его, но оно задержалось внизу живота. Ему хотелось, чтобы Поппи улыбалась ему так же, как Джейку. Ему хотелось ее игривости, обаяния и внимания.
Бросив в чай кусок сахара, он произнес прохладным тоном:
— Расскажи о собрании служащих.
— Особо нечего рассказывать. — Джейк протянул ему пачку отчетов. — Сомелье попросил вас одобрить список вин. А миссис Пенниуистл подняла вопрос о столовых приборах, исчезающих с подносов, когда гости заказывают еду в номера.
Глаза Гарри сузились.
— А в столовой этого не происходит?
— Нет, сэр. Похоже, не каждый способен утащить столовые приборы на виду у всех. А вот в уединении собственных номеров… Не далее как вчера утром пропал целый набор посуды для завтрака. Миссис Пенниуистл предлагает купить оловянные столовые приборы для использования их исключительно для обслуживания номеров.
— Чтобы мои гости пользовались оловянными ножами и вилками? — Гарри энергично покачал головой. — Нет, придется найти другой способ прекратить мелочные кражи. У нас, черт побери, не постоялый двор.
— Я знал, что вы так скажете, — отозвался, Джейк, глядя на Гарри, который просматривал отчеты. — Миссис Пенниуистл просила передать, что, если миссис Ратледж пожелает, она почтет, за честь показать ей служебные помещения отеля и представить служащим.
— Не думаю… — забормотал Гарри.
— Это было бы славно, — перебила его Поппи. — Скажите ей, пожалуйста, что я буду готова после завтрака.
— В этом нет необходимости, — отрезал Гарри. — Ты же не собираешься управлять отелем?
Поппи повернулась к нему с любезной улыбкой:
— У меня и в мыслях нет вмешиваться в твои дела. Но поскольку теперь это мой дом, я хотела бы узнать его лучше.
— Это не дом, — возразил Гарри.
Их взгляды встретились.
— Почему? — удивилась Поппи. — Ты же живешь здесь. Разве ты не считаешь эти апартаменты своим домом?
Джейк неловко переступил с ноги на ногу.
— Если вы дадите мне список поручений, мистер Ратледж…
Гарри едва слышал его. Он не сводил взгляда со своей жены, гадая, почему этот вопрос так важен для нее.
— Тот факт, что здесь живут люди, — попытался объяснить он, — не делает отель домом.
— Ты не испытываешь никакой привязанности к этому месту? — спросила Поппи.
— Ну, — смущенно произнес Джейк, — я, пожалуй, пойду.
Ни один из них даже не заметил его поспешного ухода.
— Так уж случилось, что я владею этим местом, — отозвался Гарри, — и дорожу им по понятным причинам. Но это не имеет никакого отношения к чувствам.
В ее голубых глазах, любопытных и проницательных, мелькнуло сочувствие. Никто никогда не смотрел на него так, и Гарри внутренне ощетинился.
— Ты всегда жил в отелях, не имея собственного дома и сада, посаженного твоими руками? — произнесла она полувопросительным тоном.
Гарри проигнорировал ее вопрос, попытавшись перехватить инициативу.
— Позволь мне кое-что прояснить, Поппи. Это бизнес. И если ты не хочешь создать себе лишних проблем, не стоит относиться к служащим как к родственникам или даже друзьям. Понимаешь?
— Да, — отозвалась она, глядя на него. — Начинаю понимать.
На этот раз газету развернул Гарри, заслонившись от ее взгляда. Его охватило смятение. Ему не нужно ее понимание. Он всего лишь хочет получать от нее удовольствие, как от своей комнаты редкостей. Придется ей смириться с установленными им правилами. А в обмен он будет снисходительным мужем, пока она будет понимать, что последнее слово принадлежит ему.
