Арктур всегда знал, что обычными людьми легко манипулировать, но видеть то, как априори образованных мужчин и женщин так просто увлечь за собой, стало для него откровением.
Он сел на место, когда отец прошел через весь Сенат к трибуне генерального консула, купаясь в рукоплесканиях сенаторов-единомышленников. Это был полезный урок торжества силы очарования над действительностью, но у Арктура не было никакого желания слушать напыщенную речь отца о беззакониях Конфедерации.
Он уже достаточно наслушался, за свою недолгую жизнь. Столько, что хватит на целую жизнь.
Пришло его время.
Арктур глубоко вздохнул. Он нащупал во внутреннем кармане куртки пакет и вытащил наружу пачку хрустящих листов, которые подписал этим утром. Юноша положил их на колени и посмотрел на мать, чувствуя вину за то, что собирался сделать. Тем не менее, он знал, что для него лично это верное решение. Потому что он хочет этого сам.
Почувствовав на себе взгляд, Кэтрин Менгск взглянула на сына. Ритм ее аплодисментов нарушился, когда она увидела бумаги Арктура, а также то, что изображено в верхнем колонтитуле.
– Арктур, – произнесла она, недоумевая. – Что это такое?
– Это повестка, мама, – ответил Арктур. – Корпус морской пехоты Конфедерации. Сегодня утром я подписал контракт.
Кэтрин изучила бумаги, и ее смятение обернулось в леденящий сердце ужас.
– Арктур, нет… Только не это… Зачем ты это сделал?
Кэтрин потянулась, чтобы выхватить бумаги, но парень среагировал быстрее и спрятал их прежде, чем мать смогла швырнуть их в зал в качестве приветствия толпой сенатора.
– Арктур, что ты натворил! – воскликнула женщина. – Почему, скажи мне?!
– Я завербовался.
– Нет! Нет, ты не сделал этого, – все еще отказываясь верить в происходящее, произнесла Кэтрин. – Ты не можешь так поступить! Арктур, если это шутка, то очень плохая шутка!
– Я не шучу, мама, – ответил Арктур. – С сегодняшнего дня я в составе кадрового корпуса Тридцать третьей наземной штурмовой дивизии под командованием Брантигана Фоула.
– Нет, ты бы не сделал этого. Это ведь шутка, так? – повторила Кэтрин, и Арктур увидел в глазах матери настоящую панику. – Скажи мне, что это одна из твоих дурацких шуток! – ее голос сорвался на крик.
Люди, смотревшие вниз, начали оборачиваться к разворачивающейся на балконе драме. Однако из-за раздающихся в Сенате аплодисментов и приветствий никто не мог разобрать ни слова, кроме ближайших по местам соседей.
– Это не шутка, мама, – сказал Арктур. Его сердце заполнила холодная ярость при мысли о том, что самое важное его решение расценивается как шутка.
«Это моя жизнь, а она думает, что я шучу?»
– Я уезжаю сегодня, – добавил он.
Мать отвесила ему пощечину.
Когда ладонь Кэтрин соприкоснулась со щекой сына, выдох удивления среди присутствующих разбежался как рябь по воде.
– Ты глупый, бестолковый мальчишка! – набросилась на Арктура Кэтрин. – Глупый и эгоистичный. Таким образом ты хочешь насолить отцу? Сделать мне больно? Ты хоть подумал о том, что сделал?
– Я прекрасно представляю, что делаю, – сказал Арктур. Оскорбительная пощечина лишь укрепила его в принятом решении. – И ты только что облегчила мне задачу.
Кэтрин потянулась к нему, но Арктур убрал ее руки и встал на ноги. Мать смотрела на него снизу вверх. На ее глазах показались слезы.
– До свидания, мама, – ровным голосом сказал Арктур, засовывая документы в карман куртки. – Извинись за меня перед Дороти и скажи, что у меня не было возможности попрощаться с ней лично. Скажи, что я обязательно напишу ей.
– Нет! – Кэтрин зарыдала, но ее плач поглотили аплодисменты, по-прежнему гремевшие в палате Сената. – Арктур, боже мой, пожалуйста, не делай этого… подожди!
Казалось, Арктур не заметил ужасное состояние матери, ее горе и печаль. Гордо подняв голову, он пошел сквозь толпу сидящих в галерее людей, чувствуя на себе удивленные взгляды, намереваясь покинуть это место с достоинством.
Сильная рука схватила его. Арктур повернулся, чтобы разобраться с человеком, посмевшим сделать это.
Перед ним стоял Айлин Пастер. Лицо посла Умоджи дышало гневом.
– Ваш отец никогда не простит вам этого, Арктур.
– А я и не прошу его прощения, – отрезал Арктур, освобождаясь от хватки.
– Вы могли это сделать в любой момент, так почему именно сегодня? – не отставал Пастер.
Арктур посмотрел мужчине в глаза. В его пристальном стальном взгляде Айлин Пастер увидел нечто такое, что невольно отшатнулся, словно его ударили.
– Иногда, чтобы поставить точку, необходимо сделать нечто из ряда вон выходящее, – сказал Менгск-младший.
Пастер осуждающе покачал головой и оглянулся на плачущую Кэтрин.
– Ну что ж, парень, – с сожалением сказал он, – ты сделал это. Будем надеяться, что тебе не придется жалеть о своем решении.
– Не придется, – пообещал Арктур и, развернувшись, ушел.
Книга 2
Арктур
Глава 7
Десантный корабль ревел в верхних слоях атмосферы Сонъяна. За его крыльями бушевал огонь, а по бронированным пластинам тепловой защиты пробегали всполохи оранжевого пламени, из-за чего машина напоминала парящего феникса. Быстро снижаясь к поверхности планеты, судно оставляло за собой полосы конденсационного следа.
Этот летательный аппарат служил доказательством того, что достаточно иметь пару мощных двигателей, и ты уже способен покорить воздушное пространство. Когда судно вошло в атмосферу, находящиеся за короткими изогнутыми крыльями реактивные двигатели изрыгнули вниз струи пламени.
Десантные корабли предназначались для переброски вооруженных сил Конфедерации – быстро и безопасно, хотя ни с одной из задач они не справлялись особенно хорошо. Вцепившись в металлический поручень рядом с головой, Арктур понимал что, несмотря на любые другие соображения, комфорт перелетов не являлся приоритетной задачей для конструкторов.
Подобные машины могли нести в транспортных отсеках что угодно, от пехоты до осадных танков. Отсек, где расположились бронированные морпехи Арктура (его отделение носило название «Доминион»), смахивал на промасленную и запыленную металлическую пещеру.
Шаттл вздрогнул и пошел на снижение. Шум ветра и рев двигателей делали разговоры естественным образом невозможными, приходилось пользоваться шлемофонами. Помимо шестерых солдат в бронескафандрах корабль нес огромный осадный танк. Гигантская поскрипывающая «коробка», закрепленная несколькими гремящими цепями, занимала большую часть пространства в отсеке. Перевозка такого количества солдат и осадного танка шла вразрез с техникой безопасности, но на то был приказ «сверху», – а Арктур не собирался обсуждать приказы на столь раннем этапе карьеры.
