Казалось, отца нисколько не напрягал такой пустяк, как разреженность атмосферы – двигаясь по пересеченной местности, Менгск-старший поддерживал неплохой темп.
Арктур помахал сыну, и, вопреки себе, Валериан помахал в ответ.
Мать как-то сказала ему, что люди часто неосознанно, без видимых причин старались угодить отцу, даже себе в убыток. У Валериана мелькнула мысль: а что, если он тоже попал под эту искажающую реальность харизму отца?
Арктур вскочил на упавший кусок скалы и глубоко вдохнул разреженный воздух.
– Бодрит, не так ли? – сказал он.
Валериан убрал кислородную маску.
– И это всё? Единственное твое приветствие после восьми лет отсутствия?
– А ты, верно, сердишься? – ответил Арктур с легким сарказмом. Воспользовавшись паузой, он сел на гладкий валун. – Естественная реакция, я полагаю. Тебе нужно поругать меня какое-то время, прежде чем мы поговорим как мужчины? Пользы от этого ноль, но если ты чувствуешь потребность, тогда давай.
Валериан почувствовал, как вспышка гнева, какой он хотел было взорваться, угасает в груди, и негодующая тирада на кончике языка умирает, не родившись.
– Верно, – сказал он. – С таким же успехом я могу сердиться на эти камни.
– Слова, сказанные в гневе, только сотрясают воздух, Валериан. Они редко ранят, так есть ли тогда в них смысл? Нет слов более разрушительных, чем те, что продуманы до мелочей.
– Тебе ли не знать об этом, – сказал Валериан. – UNN пытается выставить тебя безумным душевнобольным.
Арктур махнул рукой.
– Никто не верит в то, о чем трезвонят на UNN. В любом случае, чем больше они очернят меня, тем больше людей очнется и увидит, как сильно Конфедерацию беспокоит моя персона.
– А ты беспокоишь ее? Им стоит волноваться? – поинтересовался сын.
Менгск-старший встал и подошел к Валериану. Осмотрел его сверху донизу, словно изучая племенной экземпляр домашнего скота.
– О, да. Конфедерация на грани развала. Я вижу, как трещины расширяются с каждым днем. Ангус, мой отец и твой дед, знал, что делал, но мыслил недостаточно масштабно.
– А ты?
– Мои планы грандиозны. Ну а чем ты похвастаешься? – спросил Арктур, кивая в сторону входа в пещеру, куда направлялся Валериан. – Может, покажешь, на что ты тратишь время на этой голой скале?
Валериан кивнул и, выискивая путь по склону, без лишних слов продолжил спуск к зеву пещеры у дна ущелья.
* * *
Весь следующий час ушел на то, чтобы достичь дна – глубина каньона захватывала дух. Высокие отвесные скалы заключили людей в объятья теней и холода.
Внизу поверхность скал была гладкой и прозрачной, словно под воздействием высокой температуры порода превратилась в стекло с прожилками чего-то, похожего на сияющий металл. Стены буквально пестрели множеством инкрустированных в них самоцветов, идеальной сферической формы.
– Очаровательно, – сказал Арктур. – Поверхность на первый взгляд как будто вулканического происхождения, но на самом деле является метаморфической. Ты определил субстрат протолита?
– Нет, – сказал Валериан, внезапно ощутив желание узнать больше о формировании скалы и заполучить сюда как можно больше специального оборудования. – Я даже не знаю, что означает этот термин.
– Я так и думал, что не знаешь, – сказал Арктур. – Метаморфические породы появляются, когда первичная горная порода, протолит, преобразована во что-то совершенно новое.
– И что может вызвать это преобразование?
Арктур приложил руку к скале, прислонился лбом к гладкой каменной поверхности.
– Обычно высокие температуры и давление верхних пластов породы. Также это могли сделать такие тектонические процессы, как смещение плит. Любая достаточно большая геологическая сила, что вызывает огромное горизонтальное давление, трение и деформацию, могла послужить причиной данного явления. Но, я не думаю, что здесь мы видим следствие естественных природных процессов.
– Почему?
– Потому что независимо от причины, преобразование… если этот процесс вообще был преобразованием, не прошло необходимых геологических циклов. Думаю, что метаморфоза произошла практически мгновенно. Но с другой стороны я только что прибыл. Уверен, что ты уже гораздо глубже изучил местные геологические формации.
Валериан не имел возможностей для тщательного изучения, кроме как визуального осмотра, и подозревал, что отец знает об этом. Арктур рассуждал об исследованиях сына с неосознанной демонстрацией превосходства.
– Конечно, – сказал Валериан, пытаясь реабилитироваться в глазах отца. – Мои исследования показали, что эта формация – смесь природных сил и высокотехнологичной инженерии. Посмотри сюда: здесь сформировался естественный изгиб скалы и соединился с тем, что выглядит как какое-то металлическое укрепление.
Арктур внимательно осмотрел скалу, указанную Валерианом.
– Да, аналогично арматурному профилю из неостали в пластбетоне.
Валериан махнул рукой.
– Пойдем, зайдем внутрь. Там кое-что есть. Такого ты точно нигде не увидишь, – пригласил он отца.
– Не будь так уверен, за последние несколько лет я повидал многое.
– Ничего подобного ты еще не встречал, – пообещал Валериан.
* * *
Арктур Менгск стоял в центре пещеры, хотя назвать нечто подобное «пещерой» означало на порядки преуменьшить немыслимые, просто фантастические размеры данного места. То был гигантский собор из света, камня и металла, созданный в глубине горы древней расой богов. Не смертные, лишь боги могли извлечь нутро огромной горы так, чтобы она не обрушилась через миллионы, а то и миллиарды лет; они единственные, чьи методы позволили возвести столь грандиозное и долговечное сооружение.
Грациозными дугами скальные нервюры устремлялись ввысь, каждая – толще корпуса линейного крейсера. Выступающие из стен карнизы величиной с осадный танк и парящие контрфорсы, увенчанные флеронами, поддерживали изящные арки каменных аркбутанов. На таком расстоянии они казались тонкими и хрупкими, хотя Валериан предполагал, что их ширина не менее двадцати метров.
Казалось, сами стены мерцают какой-то внутренней биолюминесценцией. Волны света мчались вдоль длинных «металлических» элементов в камне, словно яркие искорки электрического тока. Самоцветы беспрестанно пульсировали слабым свечением, точно в такт медленному и бесшумному сердцебиению.
Рифленые сталактиты спускались конусообразными копьями, пронизывая свод, словно вдавленная в вершину горы перевернутая ледяная корона. Под потолком огромной пещеры висел легкий туман – облачная система регулировала количество влаги в воздухе и поддерживала относительную влажность на неизменном уровне.
Интерьер пещеры только подтверждал, что в ее создании участвовала рука творца. В сравнении с этим великолепием, с его масштабами, любые подобные человеческие сооружения казались жалкой пародией. В недрах гигантского подземного дворца мог разместиться любой из флотов, какие доводилось видеть Валериану, а то и все они вместе взятые.
