– И что именно чует твое нутро? – спросила Кэтрин.
– Здесь замешан кто-то покруче, нежели переживающая за свои сбережения корпорация.
– Почему ты так думаешь? – спросил Ангус.
– Потому что все мертвецы – морпехи. Ну, или бывшие морпехи.
– Морпехи, серьезно? Как ты узнал?
Фелд похлопал себя по затылку.
– Промытые мозги. У всех шестерых шрамы от невральной ресоциализации.
Айлин прочистил горло.
– Выходит, это дело рук конфедератов.
– Возможно, ты прав, Айлин, – сказал Ангус, – но действовать так жестко – перебор даже для них.
– Неужели? А ты слышал о восстании на Антиге Прайм?
– Нет. Что за восстание? Не припомню, чтоб по UNN говорили об этом.
– Ну, ты же знаешь, как это делается, – заметила Кэтрин. – Сам всегда говоришь, что новостными компаниями заправляют Старые Семьи. Они транслируют только то, что хотят нам показать. Свою интерпретацию фактов, сжатых до двадцати секунд покадровой нарезки и пафосных реплик.
– Так и есть, – ответил Ангус. – Так что там с Антигой Прайм?
– По слухам, горожане Андасара разогнали конфедератскую милицию и взяли в заложники местного магистрата. Они призвали народ положить конец разрухе и коррупции, и многие районы поддержали их призыв. В городе началось открытое восстание, но через два дня Конфедерация прислала отряд МПК под командованием лейтенанта Наданера, и тот зачистил территорию. В живых они не оставили никого.
– Боже правый, – сказал Ангус. – Сколько людей погибло?
– Никто точно не знает, – ответил Айлин. – Но мои источники говорят, что счет шел на тысячи.
– Именно поэтому нам нужно быть осторожнее, – заметила Кэтрин. – Если Конфедерация не постеснялась устроить такую резню, значит, они могут без всяких сожалений пойти на убийство сенатора и его семьи. Разве нет?
– Но зачем посылать ресоциализованных морпехов? – задал вопрос Арктур, оторвав взгляд от стола и подняв голову. – Ведь любые оставленные тела сразу наведут подозрения на Конфедерацию.
– Потому что они не рассматривали возможность поражения, – сказал Ангус, возвращаясь к хрустальному стакану на барной стойке. Он налил себе еще бренди. – Их наниматели ожидали, что они перебьют нас всех до единого и не оставят никого из своих. Чертова самонадеянность!
– Тогда зачем им беспокоиться о том, чтобы выглядеть как корпоративные убийцы? – сказал Арктур.
– Прикрытие, – пояснил Эктон Фелд. – На случай, если киллеры попадут на какую-либо запись. Конечно, заказные убийства, организуемые корпорациями, очень редки; но если вдруг вскроется, что покушение на видного сенатора устроила Конфедерация…
– Планета попросту взбунтуется, – закончила Кэтрин.
Ангус невесело рассмеялся:
– Мне почти жаль, что они до меня до сих пор не добрались.
– Не говори так! – крикнула Кэтрин. – Никогда.
– Прости дорогая, – сказал Ангус. Он остановился за спиной жены и поцеловал ее в щеку. – Я не подразумевал этого, но чувствую, придется предпринять что-то действительно из ряда вон выходящее, чтобы поставить Конфедерацию на колени. Это не произойдет в одночасье, но мы все равно разобьем их. И я скажу вам, как.
Ангус вновь прошелся вдоль стола. Затем заговорил.
– Не что иное, как высокомерие, послужит причиной их гибели. Они не видят дальше собственного носа. – Тон его голоса сменился на глубокий баритон, каким он обычно произносил речи на Форуме. – А когда ты не видишь, что творится вокруг тебя, ты начинаешь ошибаться. Однажды мой отец сказал, что если ты имеешь лишь молоток, тогда все остальное становится похожим на гвозди.
Сенатор сделал паузу и повернулся к присутствующим.
– Мы покажем им, что бывает, когда гвоздь дает сдачи!
* * *
В столовой не осталось никого, кроме Ангуса и Арктура. Неловкое молчание повисло в воздухе. Менгск-старший налил два стакана бренди. Один взял себе, подошел к сыну и предложил тому второй.
Арктур покосился на стакан с явным желанием выпить, но не уверенный в том, правильно ли он поступит в таком случае.
– Бери-бери, – сказал Ангус. – Знаю, ты еще молод, но разве после такой ночи это что-либо значит? Это будет тебе уроком: отличать важное от незначительного. Делай только то, что имеет смысл, и отбрось все остальное.
Взяв стакан, Арктур первым делом понюхал дорогой напиток. Крепость спиртного ударила в нос. Поморщившись, он попробовал сделать глоток. Глаза парня расширились, и он чуть не закашлялся. Усевшийся напротив Арктура, Ангус почувствовал, как гнев на сына покидает его.
Эктон Фелд в деталях рассказал, что за фокус выкинул мальчишка. И, несмотря на настрой наказать своенравное чадо, Ангус поневоле гордился его изобретательностью и легкостью исполнения задуманного трюка.
Однако, несмотря на невольное восхищение, Ангус не мог позволить Арктуру так просто отделаться.
– Твои преподаватели в академии знают, что ты отсутствуешь? – спросил он.
Арктур посмотрел на часы на запястье и улыбнулся.
– Узнают в ближайшие несколько часов, – сказал он. – Я послал на КПК директора Стигмана письмо с «трояном». Он откроет его за чашечкой утреннего кофе и серьезно подпортит себе предстоящий день.
Ангус покачал головой.
– Тебя ведь исключат за это.
– Возможно, – согласился Арктур, и Ангус с трудом поборол желание ударить его.
– Ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько стоит твое обучение в Стирлингской академии?
Арктур пожал плечами.
– Нет.
– Очень много. И множество потенциальных студентов только и ждут, как бы занять твое место.
– Ну так позволь им его занять, – сказал Арктур. – Все равно я там ничему не научусь.
Ангуса сильно раздражала воинственность сына. Однако, вспоминая себя в этом возрасте, он сдерживал эмоции. Когда-то он тоже только-только приблизился к зрелости, к началу полнокровной жизни, и думал, что знает все, что нужно знать об этом мире. Арктур ничем не отличался от него. Поэтому только сейчас Менгск-старший оценил терпение, которое проявлял к нему его собственный отец.
Прежде чем вновь заговорить, сенатор сделал глубокий вдох.
– Слушай меня, сын. Твоя жизнь здесь – это тепличные условия. Пришло время узнать, что там, в мире за этими стенами, жизнь жестока. И ты не готов к этому.
– Я справлюсь.
– Нет, – отрезал Ангус. – Не справишься. Не буду скрывать, я впечатлен тем, что ты сделал вчера вечером. Но запомни: рано или поздно подобные трюки заканчиваются смертью.
Арктур засмеялся.
