Да много чего говорили.
Например, что в столице высших очень мало — лорд-протектор и его ближайшие соратники. И вот один из них вдруг обратился к Толле?
— Но почему именно к вам?
— А почему нет? — поджала губы хозяйка. — У «Гнездышка» прекрасная репутация. Мои девочки хорошо обучены, ласковы, внимательны к пожеланиям гостей… Кроме того, в городском управлении служит мой давний… знакомый. Он и порекомендовал наш дом высшему. — Толла шагнула ближе, почти нависая над креслом, понизила голос и зашептала: — Знакомый рассказал еще кое-что…. Немного… Но этого хватило, чтобы понять, если высший заинтересуется тобой, это решит все проблемы. Слушай внимательно и запоминай…
Так вчера вечером я и оказалась перед высокими, кованными воротами. Собрав всю свою волю в кулак и повторяя, как заклинание: «Высшие никогда не берут женщин силой… Высшие всегда держат данное слово… Высшие никогда не нарушают скрепленный ими договор…» А сегодня вот снова пришла к Толле, чтобы узнать, нет ли для меня известий.
— Ну, что же ты? Язык проглотила? — поторопила недовольная моим молчанием хозяйка. — Рассказывай, как все прошло. — Выслушала, прикусила губу, задумалась. — Кроме тебя я послала к высшему еще двух девушек. Новеньких. Простолюдинки, но из состоятельных в прошлом семей — хорошо воспитанные, милые, невинные, как и требовалось. Одной велено прийти сегодня, другой завтра. А потом, если одна из вас его устроит… В общем, надо ждать…
И я ждала. В этот день, хотя знала, что еще рано. И на другой тоже. Что бы я ни делала, чем бы себя ни занимала, в голове билась одна и та же мысль: что решит высший? Срок, отпущенный Сетнером, неумолимо сокращался. Лавочник не приближался ко мне, как и обещал, только хищно посматривал издали. Но улыбка его становилась все шире, а взгляд — все более многообещающим и сальным.
Я понимала, новости появятся не раньше следующего утра, и придется промучатся неизвестностью еще целую ночь. Но вечером второго дня на пороге неожиданно возник запыхавшийся Ренк с короткой запиской от Толлы. Всего три слова:
«Он ждет тебя».
Глава 4
Я шла по улицам города, с каждым новым поворотом невольно замедляя шаг. Высший ждал меня. А вот я как раз не знала, что мне ждать от него. Эта неизвестность пугала больше всего, заставляла задерживаться по дороге в тщетной попытке справиться с охватившим волнением и отсрочить неизбежное.
В Кайнасе царила обыденная вечерняя суета. По заборам и стенам домов причудливыми тенями скользили отблески фонарей, пахло мокрой пылью, ночными цветами, уходящим солнцем и подступающим сном. Горожане заканчивали дневные дела, закрывали лавочки, магазины и спешили домой, к своим близким. Но кое-где встречались и неторопливо прогуливающиеся парочки, чего не было еще несколько недель назад.
Столица постепенно приходила в себя, восстанавливалась, возвращалась к привычной жизни, только для нас в ней не осталось больше места. Наш мир рухнул в тот день, когда Лагор предательски, без объявления войны, напал на Варрию.
Наши страны граничили друг с другом, но никогда не считались ни друзьями, ни даже добрыми соседями. Слишком многое нас разделяло. Мы чтили пресветлую Каари, они поклонялись темному Сахтару. Нас учили, что магия — это скверна и наказание небес за грехи человеческие, а они называли ее бесценным даром своего мрачного бога. В Лагоре правили чародеи, а у нас в Варрии люди надевали траур, когда в семье появлялся малыш «с изъяном», это покрывало вечным позором всю родню.
За новорожденным магом приходили служители пресветлой и забирали в храм. Там сразу же запечатывали силу, а когда ребенок подрастал, передавали его покровителю-аристократу, у которого усмиренный и обитал до конца своих дней. Напитывал кристаллы и, тем самым, приносил пользу своей стране и хозяину. Артефакты благословляли и очищали жрецы Каари, после чего разрешали ими пользоваться. Да, запятнанные Сахтаром навсегда теряли независимость и получали статус рабов, но взамен обретали покой и жизнь без страха сойти с ума, а затем погибнуть, убив при этом всех близких.
Неукрощенные маги подобны диким животным. Сила темного в любой момент может вырваться на свободу и погубить все вокруг, включая самого носителя.
Так говорили служители пресветлой, и ни у кого не было повода сомневаться в их словах.
Я сама видела, что случилось с одной из деревень неподалеку от нашего имения. У местного кузнеца сын родился с магическим даром. Долгожданный наследник, единственный ребенок — и такое несчастье. Не знаю, о чем думали, на что надеялись родители, да только они утаили правду. Не известили власти, как полагается в таких случаях, не вызвали жрецов. Мальчик рос, как все его сверстники, бегал с деревенской ребятней, и никто ни о чем не подозревал, пока однажды парнишка вдруг не вспыхнул факелом, а потом взорвался, разрушив полдеревни и уничтожив ее жителей.
Как владельцы земель, мы присутствовали при разбирательстве и наблюдали за действиями дознавателей. Родители мальчика сгорели вместе с ним, но храмовники, обыскав то, что осталось от дома кузнеца, обвинили старосту и его помощника в невнимательности, даже укрывательстве и увезли растерянных мужчин с собой. Их ждал суд.
Мама хмурилась, пробовала возражать, но служители пресветлой потребовали не мешать расследованию, и дальше настаивать она не рискнула. Никто в Варрии не смел перечить тем, кто, по слову Каари, боролся с магической скверной, какой бы пост этот человек ни занимал и титул ни носил. Что касается отца, то он во всем поддерживал храмовников, полностью одобряя их действия.
— Место мага на рабской половине с блокирующим ошейником на шее и кристаллом в руках. Пусть эти выродки хоть какую-то пользу приносят, в благодарность за то, что мы заботимся об их безопасности, — любил повторять он.
Талим кивал в знак согласия. Мама бледнела и отворачивалась, а я… Как я могла не доверять словам отца? Ведь видела же… Собственными глазами видела, во что превратил деревню не усмиренный вовремя маг.
Не знаю, как чародеям Лагора удавалось контролировать себя? Жили же они в свое удовольствие и даже страной управляли.
— Проклятые темные, — выплевывал гневно отец. — Что с них взять?
— Они продали душу Сахтару и кровью невинных людей платят богу за то, чтобы он удерживал их от безумия, — округляла глаза воспитательница, госпожа Джиас, и ее голос срывался от праведного негодования.
— Не стоит задавать такие вопросы, юная леди. И думать об этом тоже не стоит, поверьте, — мягко улыбался мой любимый учитель господин Вислаг.
Вот и все объяснения.
Да, мы никогда не дружили с Лагором, не поддерживали с ним отношений, но наши страны столетиями мирно сосуществовали бок о бок. Когда-то в древности были междоусобицы, даже войны — я помнила это из уроков истории, — но у храмовников на такой случай имелись специальные кристаллы, а еще усмиренные, которые исправно наполняли кристаллы. Сражения велись с переменным успехом, пока стороны не договорились оставить все, как есть.
