— Тогда почему...
— Не знаю, — он взглянул на меня и вдруг широко улыбнулся. — Правда, не знаю. Наверное, потому, что Иль моя пара, и я с самого начала мечтал и о ней, и о наших общих детях. Даже когда искренне полагал, что это невозможно. И, Сахтар свидетель, я очень рад, что ты есть. Все-таки есть, Элис. Единственное, чего я не понимаю… Твоя мама долгие годы хранила свою тайну, но почему она молчала и после войны, ведь у нее был мой медальон? Пусть Иль не хотела видеть меня, но ты говорила, что вы голодали, и она сама болела, почти умирала. Стоило показать нхоран любому магу, и ваша жизнь изменилась бы к лучшему.
— Мама боялась. Думала, что дочь-пустышка позор для любого альхора, и вы не примите меня.
— Но почему? — изумление Эвераша казалось неподдельным. — Почему она так решила?
— Прочитала где-то. А разве это не правда?
— Частично, — мужчина на мгновение отвел взгляд. — В некоторых семьях действительно так считают. Но я принял бы тебя любую, даже неодаренную, хотя по-прежнему уверен, что магия у тебя есть. Да-да. Видишь ли, все дело…
Договорить Эвераш не успел. Дверь распахнулась, пропуская в комнату уже знакомого мне целителя.
— Простите, но вы приказали докладывать о любых изменениях в состоянии пациентки, мой лорд. Она только что пришла в себя.
Рука Эвераша, молча привлекшего меня к себе.
Теневая тропа.
Мамины покои.
Портал вывел нас прямо к двери спальни. Кронерд взялся за ручку и вдруг застыл, словно в последний момент внезапно лишился сил и теперь не мог сдвинуться с места. Пальцы, крепко сжимавшие медные завитки, побелели. Мгновение... Другое... Мужчина обернулся ко мне, и в его глазах мелькнула растерянность. Мелькнула и пропала, тут же сменившись решимостью. Он глубоко вздохнул, резко потянул на себя створку и уже собирался шагнуть внутрь, но я его опередила.
— Разрешите мне?
Не дожидаясь согласия, обогнула Эвераша, добежала до кровати и упала в родные объятия
— Мамочка! — прижалась к маминой груди, слушая неровный, частый стук сердца. — Ты проснулась.
— Элис? — теплые ладони скользнули по спине, погладили волосы. — Девочка моя, ты здесь. Да, проснулась вот и ничего не понимаю. Где мы? Что происходит? Мне сказали, придет хозяин и все объяснит. Кто он? Надеюсь, не…
Она не договорила, но я и так поняла.
— Нет, ли Норд здесь ни при чем.
— Хвала Кааари.
Я вскинула голову, жадно всматриваясь в мамино лицо, с радостью отмечая перемены. Кожа посветлела и казалась бархатистой, разгладились мелкие морщинки, глаза засияли, а на щеках появился румянец — не лихорадочный, болезненный, а легкий, нежно-розовый.
— Все хорошо, мам. Теперь все точно будет замечательно, — улыбнулась, коснулась губами ее щеки и выпалила разом: — Мы в Лагоре, ты, действительно, одаренная и умирала не от ран и болезни, а от того, что магия пыталась вырваться и разрушала тебя изнутри. Но сейчас печати сняты, ты здорова и даже сможешь научится магии.
— Что?
Мама нахмурилась, пытаясь осознать новости, что на нее так внезапно обрушились. Но я еще не закончила.
— И мы встретились... — запнулась, подбирая слово. С Эверашем? Ей незнакома эта фамилия. С Недом? Какой он мне Нед. Тряхнула головой и неожиданно даже для самой себя неловко закончила — Встретились с отцом. Вот.
Отодвинулась, позволяя рассмотреть стоявшего почти у самого порога Кронерда.
В комнате повисла тишина, вязкая, плотная. А потом...
— Иль… — услышала я хриплый возглас лорда.
И следом недоуменный, неуверенный шепот мамы:
— Нед?..
Удивительно, что она его сразу узнала, через столько лет. А главное, разглядела, несмотря на всю его алхорову тьму.
Еще одна пауза, и опять мамин голос, сдавленный, прерывистый. Незнакомый.
— Я видела тебя только что… Во сне. В последнее время ты так редко снишься, а тут вдруг пришел. И не тот прежний, а вот такой же... как сейчас. Странно, правда?
Ее губы предательски задрожали, а в неожиданно расширившихся зрачках появилось отчаяние.
— Иль...
Эвераш медленно двинулся вперед, не сводя с мамы взгляда. Она тоже смотрела только на него, и я вдруг почувствовала себя лишней. Все, что сейчас произойдет, касается только их двоих, никого больше. Чем бы ни закончилась эта встреча, у нее не должно быть свидетелей, даже я сейчас посторонняя.
Тихо поднялась, на цыпочках прокралась через спальню, гостиную и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Впрочем, зря я осторожничала, по-моему, ни мама, ни Кронерд даже не заметили моего исчезновения. Через несколько мгновений вслед за мной также бесшумно выбралась смущенная горничная. Мы переглянулись и заговорщицки улыбнулись друг другу.
— Я никогда не видела господина таким, — взволнованно прижав к груди руки, неожиданно поделилась со мной женщина. — Мы все считали, что его интересуют одни исследования и ничего больше. Он и не улыбался-то никогда, а оживлялся лишь при виде своих любимых фамильяров. Сухарь… Как есть сухарь. Ой, простите, — испуганно заморгала служанка, решив, что сболтнула лишнее. — Вы не подумайте, он прекрасный хозяин, честный, справедливый. Я просто хотела сказать, мы рады вашему появлению в Хуспуре. Очень рады.
Она присела в поклоне и уже другим, деловым, тоном добавила:
— Позвольте проводить вас в комнату.
— Спасибо, не надо. Я подожду здесь.
— Здесь? — округлила глаза горничная. — В коридоре?
— Да. Прямо вот у этой двери.
Почему-то мне показалось это правильным — не уходить, остаться рядом.
— Тогда... Я хотя бы принесу вам кресло.
— Несите.
Слуги под руководством горничной доставили не только кресло, но и столик. Поспешно водрузили на него кувшин с соком, бокал, блюдо с фруктами и удалились, то и дело на меня оглядываясь. А я осталась. Откинулась на высокую спинку, закрыла глаза и приготовилась ждать. Впрочем, мне самой было, о чем подумать.
Об отце — надо же, я уже потихоньку училась так его называть, пусть пока только про себя. О маме, которая всю жизнь втайне тосковала о своем маге, хотя знакомы они были всего несколько дней. Думаю, во многом, именно из-за этого у нее и не сложились отношения с ли Нордом. Герцогиня Гестина всегда держалась с мужем уважительно, но прохладно и как-то отстраненно, что не могло не злить его светлость.
И вот теперь, когда эти двое встретились, примет ли мама уже не Неда — лорда Кронерда Эвераша? Все-таки прошло двадцать лет. Они повзрослели изменились, да и ошибок сделано немало. Захочет ли мама выслушать, понять? Даст ли ему, нет, им обоим второй шанс? Перешагнет ли через свои обиды?
