Небрежное движение руки, сцер стек с двери, освобождая проход, и Эвераш вышел.
Некоторое время ничего не происходило. Я сидела, обложившись подушками, вслушивалась в тишину и старалась ни о чем не думать, а, главное, не бояться и не нервничать. Последнее получалось хуже всего. Вдруг из-за двери, которая так и не затянулась снова серебряной пеленой, раздался шум — скрежет, приглушенная возня, возмущенный клекот и хлопанье крыльев. Потом створка резко отворилась, и в комнату, отталкивая друг друга, ворвались Хвич с Мишем. Огляделись и радостно понеслись ко мне.
— Я пришел! — важно провозгласил горгул, проигнорировав ненужные приветствия. — Ждала?
— Всегда, — совершенно честно заверила своего хранителя.
— Привет, — дракон, как всегда, оказался деликатнее приятеля. — Мы помогать.
Выглядел Мишь намного лучше, чем в прошлую нашу встречу. Чешуя блестела, изумрудные глаза сверкали, острые клыки ослепительно сияли, даже крошечные кисточки на ушах — и те победно торчали вверх. Он явно выздоравливал, причем, очень быстро.
— Я говорил, что у тебя есть магия? Говорил? То-то же, — Хвич, который буквально сочился довольством, деловито потер лапы и осведомился: — Будем открывать?
— Будем, — вздохнула я. — Если, конечно, получится.
— Получится, — заверил горгул.
— Мы… помогать.
Узкий язык дракона коснулся моей ладони.
— Да, поможем, не сомневайся, — Хвич вдруг перестал скалиться, взглянул пристально и остро. — Ты верь нам. Слушай, делай, что скажем. Мы поведем, не обманем. Тебя — никогда.
— Мы хорошие проводники, — эхом откликнулся Мишь.
— Доверяешь? Пойдешь за нами?
Хвич не отставал, настойчиво ловя мой взгляд, и только после того, как услышал твердое «да», ощутимо расслабился.
— Как вы здесь оказались?
Я подгребла фамильяров поближе. Их соседство успокаивало, избавляло от страхов и неуверенности, придавало силы.
— Хозяин прислал.
— Пора.
— Мы пробовали твою кровь. Мы тебя чувствуем.
— Не упустим.
Фамильяры, как всегда, говорили одновременно, почти перебивая друг друга, только Мишь был немногословен, он все еще с трудом со мной общаться.
— А почему портал не открыли, а так, через дверь?
— Сцер не пускает, — насупился дракон.
— Ага, здесь тропу не найти, — подтвердил горгул. — Пришлось бежать.
— Лететь.
— И лететь тоже.
Пока мы ждали Эвераша, я успела узнать, что Мишь предпочитает летать, а Хвич, наоборот, терпеть не может, зато обожает бродить тенями. А дракон, зато, очень любит плавать и обязательно покажет мне одно интересное озеро.... Но только после того, как горгул отведет в свою заветную пещеру... Нет, до того.... Нет, после...
Приятели снова принялись спорить и почти подрались, но тут, к счастью, вернулся отец. А я неожиданно подумала, что, наблюдая за потешной сварой, расслабилась и благополучно освободилась от всех тревожных мыслей. Сознательно или нет, но Хвич с Мишем помогли мне отвлечься, расслабиться.
Кронерд принес с собой несколько небольших сосудов и велел выпить все, что в них находилось. По очереди.
Первый...
Второй...
Третий...
Перед глазами поплыло. Комната закружилась в причудливом танце, голова стала легкой и пустой, а веки налились тяжестью.
— Доверять, — донесся издалека голос Хвича. — Помни...
Меня снова звал голос Эвераша, и я опять брела к нему через отвратительный серый туман, который непосильным грузом обрушился на плечи, оттеснял назад, сдавливал грудь, мешая вдохнуть. Вот впереди мелькнула знакомая яркая полоса — и в тот же миг пришла боль. Яростная, жуткая, она сводила с ума, не давала сделать ни шага. Но когда в глазах потемнело, и я зашаталась, уже готовая упасть, в ладони ткнулись два шершавых носа.
Фамильяры странными, искаженными силуэтами возникли рядом. Горгул молча рванул свою лапу клыками и поднял ее вверх, поднося к моим губам.
— Пей!
Из раны толчками выплескивалась не кровь — густой красный дым.
— Пей! — требовательно повторил с другой стороны Мишь, тоже протягивая мне разодранную конечность, с которой медленно стекал зеленый дымок.
— Ты обещала верить, — добавил Хвич, видя, что я не двигаюсь. — Слушать.
Да, обещала.
Больше не колеблясь ни мгновения, опустила голову, жадно вобрала пересохшим ртом прохладный, удивительно приятный на вкус рубиново-изумрудный дым и почувствовала, как с каждым новым глотком стихает, отступает боль.
— Кровь к крови, — почти пропел Хвич.
— Сила к силе, — присоединился Мишь.
— Дар к дару, — закончили они вместе и опустили ладони только для того, чтобы крепко взять меня за руки и потянуть вперед.
Теперь туман не мешал, наоборот, казалось, подталкивал в спину. Я не шла — летела к желанной цели. Туда, куда звал Эвераш. Туда, где сияло маленькое солнце.
Быстрее…
Быстрее…
Последний рывок — и я буквально провалилась в серебряное сияние. Окунулась с головой, захлебнулась им, как самым живительным, самым сладким на свете воздухом.
Звенящая чистота, безудержный, невыразимый восторг, головокружительный полет и парение...
Последнее, что я услышала, были голоса. Удивленные, неуверенные, восторженные, ликующие.
— Хозяйка.
— Вы видите? Видите?
— Немыслимо.
— Невероятно.
— Впервые за столько веков.
— Хозяйка…
***
Утром после того памятного дня в лаборатории я проснулась очень рано, почти затемно. За широким окном едва брезжил рассвет, и по серым пока облакам рассеяно бродили первые тонкие и робкие солнечные лучи.
Открыла глаза и сразу же услышала:
— Не спит...
— Точно, уже не спит...
— Я чувствую... Чувствую...
— И я...
— Рано поднимается...
— Потому что Хозяйка...
— Это да-а-а...
— Наша Хозяйка...
— Наша.
Тихий, едва различимый шепот несся со всех сторон, окружал, настойчиво лез в уши, щекотными мурашками пробегал по рукам, спине. Мне бы испугаться или хотя бы насторожиться. Раньше я обязательно так бы и поступила, а сейчас разулыбалась, словно при встрече с дальними, но от этого не менее любимыми родственниками, свидания с которыми ждешь всю жизнь.
