Вроде бы и не признание в любви, но от этих слов я окончательно лишилась рассудка.
Колени подогнулись, сердце гулко забилось, заглушая громким стуком все остальные звуки, а внутренний источник засиял так, что в груди стало больно и сладко. Неожиданно для самой себя я впилась пальцами в его плечи и сдавленно застонала.
Айтон слегка отстранился, поймал мой взгляд и повторил, тихо и очень серьезно:
— Больше не смогу. Никогда…
Облизнула внезапно пересохшие губы.
Мужчина не договорил, коротко пробормотал что-то непонятное и приник к моему рту, с силой прижимая меня к себе, почти вдавливая пальцы в горячую кожу. Я с готовностью прильнула к нему, позволяя нашим телам стать единым целым и не менее жадно отвечая на поцелуй. Лишь все крепче и крепче стискивала его плечи, словно боялась утонуть в том вихре эмоций, что буквально захлестнули меня. Заставляя забыть обо всем. Доводя до грани безумия.
Айтон оторвался от моих губ первым. Уткнулся раскаленным лбом в мой лоб. Шепнул, обжигая кожу горячим неровным дыханием:
— Мы уедем отсюда… Далеко-далеко… Я сделаю все, чтобы это случилось как можно быстрее…
Его слова окатили меня ледяным душем, и я мгновенно пришла в себя.
Айтон не знает, кто я. До сих пор не знает. И это нехорошо… Нечестно.
С трудом заставив себя оторвать ладони от его тела, выскользнула из крепких объятий.
— Айт, я должна тебе кое-что сказать.
Словно не слыша, он снова потянулся ко мне, и я торопливо отступила на несколько шагов.
— Это важно. Очень.
Что бы там Эвераши дальше ни планировали, я не намерена больше молчать. Открыть всю правду, здесь и сейчас, не оскорбляя Айтона и дальше недоверием — так будет правильно. Только так. Надеюсь, отец меня простит.
Мужчина нахмурился, напрягся натянутой струной, напряженно всматриваясь в мое лицо. Судя по всему, он ожидал если не очередных тревожных известий, то чего-то крайне неприятного для себя.
— Айт, я…
Как же тяжело говорить, особенно под этим хмурым вопросительным взглядом.
Перевела дух, решительно сняла с шеи экранирующий амулет и замерла, стиснув в кулаке ненужный уже артефакт.
Поймет или нет?
Понял…
Произнес медленно, тяжело роняя каждое слово.
— У тебя очень красивый нхоран… — запнулся, сипло выдохнул сквозь стиснутые зубы и закончил: — Леди Эвераш. Так ведь вас теперь зовут?
Ну вот, мы и снова на «вы». Впрочем, отпираться я не собиралась.
— Да.
— Значит, вот, кто был тот одаренный, о котором говорила леди Гестина. Не маг, а алхор. Единственный среди высших Хозяин. Кто бы мог подумать?
— Никто, — криво улыбнулась. — Благодарение Сахтару, никто не догадался, хотя мы этого опасались. Но всем оказалось легче поверить в беглого варрийского мага, скрывающегося от храмовников, чем в «заблудившегося» высшего и его случайную дочь-пустышку. Да, о том давнем происшествии с отцом мало, кто знает.
Я нервно передернула плечами, на мгновение прикрыла глаза и начала рассказывать по порядку.
О взрыве в лаборатории, в результате которого Кронерд оказался неподалеку от Слэдо. О том, как мама нашла его, о взаимных недомолвках, чужом имени, о последнем «лечении» и клятве Неда. Об обстоятельствах, разлучивших их. О защитном артефакте, подаренном отцом, что скрыл мою истинную сущность и помог появиться на свет. О ранении мамы и ее признании. О встрече с Кронердом и ошеломившем меня открытии: я не просто высшая — наследница дара и будущая Хозяйка. А главное о том, почему я все это время молчала.
Закончила, ожидая, что скажет Айтон. Но он не торопился говорить. По суровому, застывшему лицу ничего нельзя было прочитать, и я, не выдержав, отвернулась.
Неужели… все?
— Посмотри на меня, Лис.
Острый, как кинжал, голос вспорол сгустившуюся тишину.
Судя по всему, Айтон злился. И сильно. Но мы опять на «ты». Уже хорошо.
— О том, почему твой отец счел нужным скрыть от меня эти сведения, я поговорю с ним самим, — произнес он хмуро, — Но если считаешь, что твое признание что-то изменило, и тебе удастся сбежать от меня, даже не надейся. Я готов еще раз повторить то, что говорил здесь в нашу прошлую встречу. Слово в слово. Я не откажусь от тебя, что бы ни случилось. Даже, если твоя семья сочтет, что я — невыгодная партия и решит выбрать алхора с более безупречной, незапятнанной репутацией. У них ничего не выйдет. Ты моя.
— Айт, я…
Хотела сказать, что у меня и в мыслях не было от него сбегать, но мне не дали договорить.
— Леди Эвераш, — Айтон повысил голос, чеканя каждое слово, — Вы позволите ухаживать за вами и обсудить с вашим отцом мои намерения?
— Д-да, — произнесла растерянно.
Ухаживать? А до этого он что делал?
Миг — и Айтон уже рядом. Прижал мою ладонь к сухим губам, опалил алчным взглядом, коротко кивнул. А потом развернулся и быстро вышел.
Просто ушел, оставив меня недоуменно смотреть на закрывшуюся дверь.
И что это сейчас было?
***
У меня все-таки оставалась надежда, что Айтон вернется, но вместо него появился отец, чем-то очень довольный.
— Все-таки не выдержала, рассказала?
В вопросе не чувствовалось ни укора, ни сожаления.
— Рассказала, — буркнула я — Больше всего боялась, что не поймет, начнет обвинять, но вот чего совершенно не ожидала, так это того, что он просто уйдет.
— Так-таки просто? — Кронерд лукаво прищурился. — Молча выслушал, развернулся и исчез?
— Нет, — не стала я упираться. — Заявил, что не отступится, попросил разрешения ухаживать и обсудить с тобой «намерения», а вот потом уже...
Я не договорила, махнула рукой, но потом все-таки не выдержала и выплеснула раздирающее меня на части недоумение.
— О каком ухаживании идет речь, если буквально за мгновение до этого он… мы... И вообще, я ведь была его альтэ.
— Его альтэ была не ты, а Элис Бэар. Ну, или Аэлаисса ли Норд, если угодно. Элис Эвераш может быть только невестой или женой. Никак иначе. — посуровел отец, — так что ваши отношения придется теперь выстраивать заново.
— Получается, с обычной варрийкой, даже дочерью магини не принято церемониться? Только с высшей положено обращаться деликатно и трепетно?
— А что, лорд Нетгард с тобой не церемонился? — остро взглянул отец. — Обижал? Оскорблял? Грубо обращался?
— Нет, конечно.
Айтон вел себя как угодно, но не грубо. Очень медленно и чутко приучал к себе, никогда не давил, не унижал и не давал понять, что мое место где-то внизу, у его ног, вернее, только в его постели. Да я даже на первой близости сама настояла.
