Ты хочешь этого?
Или не нужно.
Потому что если бы Джонах узнал, что сегодня ночью на нее напали, то прилетел бы на частном самолете в Шелтер-Бэй еще до утра, неважно, разорвали они помолвку или нет. И она доказала бы себе лишь то, что действительно без него не может.
Или она не могла позвонить ему из-за Блейка? Из-за того, что почувствовала, когда целовалась с ним? И чувствовала до сих пор?
Блейк поставил эмалированную миску с горячей водой на каменный выступ у камина и открыл аптечку, в которой лежали ватные диски, хирургический пинцет, дезинфицирующее средство, лейкопластырь и бинты. Снаружи поднялся ветер, и она слышала, как маленькие волны бьются о деревянный причал – в бухте начинался прилив. Звуки и ритмы ее молодости успокаивали Мэг, пока она пила пунш и бренди приятно согревал ее изнутри.
Блейк поставил перед огнем мягкую кушетку и постучал по ней:
– Ноги сюда.
Она улыбнулась. Подняла ноги, он снял с нее ботинки и носки. Они были все в крови. Она сделала большой глоток напитка и откинула голову, стараясь расслабиться. Он принес настольную лампу, повернул ее под нужным углом и надел очки.
Мэг рассмеялась.
– И давно они тебе нужны? – спросила она.
Он посмотрел на нее поверх стекол с крайне серьезным видом.
– Слишком давно. А теперь не двигайся.
Он промыл ей ноги, опуская тряпку в воду, стирая кровь и опуская ее в миску. Вода порозовела от крови. Несмотря на глухую боль, ее веки потяжелели.
– Господи, сколько бренди ты туда добавил?
Блейк ухмыльнулся. Зеленые глаза блеснули.
– Достаточно.
Он надавил ей на кожу, и она вздрогнула.
– У тебя здесь приличного размера осколок. Вытаскивать будет довольно больно. Готова?
Она кивнула и резко втянула воздух, когда он вынул стекло. Блейк бросил кусок стекла в миску.
– Еще пару, ладно?
Она почувствовала, как потекла кровь. Он промокнул, вытер.
– Каково было работать медиком?
Блейк что-то сосредоточенно проворчал. Мэг рассматривала его, словно заново увидев в своем расслабленном, восприимчивом состоянии, без сил, чтобы строить стены. Блейк Саттон изменился. Заматерел. В морщинах на его лице жили истории. То, что теперь ему приходилось носить очки, вызывало у нее нежность. Но физически он оставался в великолепной форме. Это было его фирменным знаком. Она всегда помнила его таким, даже в детстве. Он был бойцом. Добрым. Защитником своего племени и семьи. Его эмоции были неподдельными, окружающие видели его искренность, он говорил, что думал. Никаких игр. А вот Джонах был хитрым, утонченным интеллектуалом. Он разыгрывал жизнь, как партию в шахматы. Просчитывал, предугадывая. Всегда начеку. Настоящий эстет. Мэг любила мыслить критериями мифологии и архетипов, когда писала книги, и если подбирать архетип для Джонаха, то он, несомненно, мессия. И в глубине души она всегда подозревала, что он видел в ней того, кого надо спасать.
Ты предвидел, что может со мной случиться, если я сюда вернусь, Джонах? Что это был за шахматный ход? Ты подозревал, что фасад, за которым я столько лет пряталась в Сиэтле, может дать трещину в Шелтер-Бэй? Неужели ты правда знаешь меня лучше, чем я сама? Неужели в глубине души понимал, что между нами действительно все кончено, а может, ничего по-настоящему и не было, и на самом деле я просто девочка из маленького прибрежного городка, которая хочет писать книги в домике у моря?
– О чем задумалась? – спросил Блейк, не поднимая взгляда.
– С чего ты вообще взял, что я задумалась?
Он посмотрел на нее, наклонил голову набок, приподнял бровь.
– Мэг Броган всегда о чем-нибудь думает, разве нет?
– Я думала о Джеффе. Когда он приехал?
– Вчера.
– Ой, – охнула она, инстинктивно дернув ногой от боли. Он удержал ее и бросил пинцет на тарелку.
– Нужно продезинфицировать. Немного пощиплет.
Действительно, щипало, и чертовки сильно. Мэг сморщилась, на глазах проступили слезы, пока Блейк обрабатывал раны на одной, а потом на другой ноге, которая пострадала меньше. Осторожно перевязал их бинтами и натянул большие чистые шерстяные носки, принесенные сверху. Из тех, что надевают под рабочие ботинки, теплые и уютные.
– Рука? – Он протянул ей ладонь. Мэг поставила пустую кружку, наклонилась вперед и дала ему руку. Блейк осмотрел и ощупал ее.
– Несколько небольших порезов – похоже, стекол здесь нет.
Он промыл ранки и перевязал ее левую руку.
– Тебе повезло, – сказал он, собирая бинты и прочее. – Ты могла сильно пораниться на тех стеклах.
– И часто Джефф приезжает?
– Был здесь всего однажды, когда умер папа.
– Он не приезжал на похороны Эллисон?
Блейк покачал головой.
– Так почему он приехал сейчас?
Он тихо фыркнул и встал, держа в руке миску.
– У него скоро свадьба.
– Что? С кем?
– Уверен, он захочет рассказать тебе сам. А я пойду уберусь. Хочешь остаться у камина или попробуешь поспать в комнате для гостей?
– У камина, – сказала Мэг, откинувшись назад и натягивая одеяло. Ей не хотелось оставаться в одиночестве. Здесь было тепло. Уютно. Блейк постоял, глядя на нее, еще несколько секунд, а потом выключил все лампы, кроме одной. Блейк занялся уборкой, а Мэг закрыла глаза и слушала далекий шум волн. Как часто бывает перед восходом, ветер усилился, и где-то хлопала ставня. О наружную стену негромко стучали буйки.
– Скоро рассвет, – заметил Блейк, увидев, что она не спит. – Схожу в душ, приготовлю Ною обед в школу, разбужу его на завтрак, отвезу на уроки. – Он замер в дверях. – Ты в порядке?
– Более чем, – прошептала она. Слишком хорошо. Даже опасно.
Он начал закрывать за собой дверь гостиной.
– Блейк.
Он замер. Их взгляды встретились.
– Спасибо.
– Просто пообещай, что не отправишься брать у Айка интервью в одиночку и не будешь делать без меня ничего рискованного.
– Ничего рискованного.
Он закрыл дверь, оставив ее с Люси, спящей на подстилке у ног. Измотанная, с помутившимся от бренди, стресса и бессонных ночей разумом, Мэг провалилась в глубокий сон впервые за много недель.
* * *
– Где ты был вчера ночью?
Генри оторвался от кружки горячего кофе, который он осторожно потягивал за столом в уголке для завтрака. Голова была словно ватная. От голоса Лори-Бэт болела голова. Но вдруг он увидел выражение ее лица и замер. Зрачки расширены. Вид безумный. Волосы растрепаны. Он медленно опустил кружку.
