– Никто мне не рассказывал.
– Может, ты просто был слишком маленьким.
– Как думаешь, а сейчас папа мог бы рассказать мне о своих приключениях? Как в книгах, которые он мне читает?
– Уверена, что да. Особенно если ты его попросишь.
Ной запихнул в рот последний кусок и прожевал, снова болтая ногами. На сердце у Мэг стало светлее. Настроение у этого ребенка менялось мгновенно. Она посмотрела в окно, надеясь увидеть Блейка и Джеффа, но уже темнело, и они скрылись из поля зрения.
– А ты скучаешь по маме и папе?
Мэг удивилась вопросу.
– Конечно. И по сестре.
– Мне жаль, что ее убили.
Мэг моргнула.
– Потери – это всегда тяжело, Ной. Но благодаря любви и времени с ними постепенно удается справляться, замечать в жизни хорошее. Знаешь, тебе очень повезло, ведь у тебя такой папа. Настоящий герой. Он любит тебя всем сердцем. Горы готов сворачивать.
– И убивать львов?
Она рассмеялась, вытерла глаза.
– Да, даже львов.
– Мы сейчас читаем про львов. О приключениях в самом сердце Африки. Хочешь почитать мне сегодня перед сном?
– Да, с удовольствием. Почту за честь.
– Дедушка Булл всегда читал мне перед сном. Но я его плохо помню. Папа говорит, потому что я был слишком маленьким.
– Знаешь, что я помню про твоего дедушку? У него была уморительная панама. В виде краба. Из красного флиса, с пришитыми глазами и торчащими в разные стороны клешнями. Он был очень высоким и крупным, с низким грубым голосом и порой выглядел устрашающе, но все лето носил эту смешную панаму-краба, когда приезжали туристы, и шутил с ними, и все смеялись, пока он варил их улов и показывал им, как чистить крабов. И только когда темнело и все отправлялись по домам, он снимал эту глупую шляпу. Однажды он даже плавал в ней с аквалангом. Была фотография, где его голова в мокрой шляпе-крабе торчит из воды, с выпученными глазами и трубкой.
– А где сейчас эта шляпа?
– Не зна…
Ее отвлек какой-то шум. Люси забила по полу хвостом.
Блейк тихо стоял в дверях и смотрел на них странным взглядом.
– Блейк? – Мэг быстро встала на ноги, чувствуя, что ее застигли врасплох. – И давно ты там стоишь? – выпалила она.
Он подошел, поцеловал Ноя в макушку, взъерошил ему волосы, но не сводил с нее взгляда.
– Достаточно давно.
* * *
– Итак! Кто будет пиццу? Маленькая птичка напела мне, что Ной любит пиццу.
Джефф вошел на кухню вслед за Блейком, с мокрыми волосами, широкой улыбкой и многочисленными пакетами. Положил пакеты на столешницу и снял куртку.
– Купил по дороге домой кое-какие продукты.
Повесил куртку на спинку стула, потер руки, достал упаковку пива и бутылку белого вина.
– Холодное. Мэг, хочешь бокальчик пино-гри?
Мэг рассмеялась.
– С удовольствием. Пойду попробую оторвать Ирен от пазла.
Когда Мэг зашла в обеденный зал «Крэбби Джека», у нее зазвонил телефон. Она включила свет для Ирен, которая благодарно улыбнулась, и вышла, чтобы ответить на звонок, не теряя тетю из вида.
– Мэг Броган.
– Это Дейв, прости, что сразу не перезвонил.
Дейв. Не Ковакс. У Мэг ускорился пульс – она отметила неформальность приветствия. Что-то изменилось.
– Это насчет Джеффа и моего дома? – тихо спросила она, посмотрев в сторону кухни.
– Отчасти. Он ни при чем. У нас есть подозреваемый.
Мэг крепче сжала трубку.
– Кто? Киван Мак?
– Салли Брейден.
Мэг опешила.
– Я… Салли? Не понимаю.
– Мы еще не предъявили ей обвинений – она наняла хорошего адвоката, но все к тому идет. Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Неформально. Не на диктофон.
Мэг сразу напряглась.
– Не могу гарантировать…
– Я снова открыл дело Шерри Броган. Неофициально, без огласки. Поставил на него двух ребят. Они изучают материалы.
Сердце Мэг замерло. Ирен подняла взгляд.
– Я нашла, Мэг! Нашла недостающий кусочек, который искала!
Мэг сдержанно улыбнулась и подняла руку, прося Ирен подождать. Отошла чуть подальше.
– Почему ты принял такое решение? – тихо спросила она.
– У отца были добрые намерения. Я ему доверяю. Он считал, что поступает правильно. Но ты подняла серьезные вопросы, и их нужно решить, если выйдет твоя книга. Я просмотрел материалы дела… Мне нужно разобраться в этом, как и тебе. И да, отчасти из-за выборов. Если я достигну успеха, то смогу его использовать – показать электорату, что даже если дело касается семьи и личных вопросов, я могу быть объективным, служить людям, а не себе. А еще я – что бы ты ни думала – верю в справедливость. Если согласишься со мной сотрудничать, мы оба выиграем.
Мэг моргнула, у нее закралось подозрение.
– Ковакс, ты что, пьян?
Он рассмеялся, но потом снова стал серьезным.
– Хорошо, так почему Салли Брейден могла это сделать, как думаешь? Почему именно она решилась на такие радикальные меры, пытаясь отпугнуть тебя от этой истории? Какое она имеет отношение к тебе, к Шерри, к твоей семье, к Таю Маку? Есть хоть какие-нибудь мысли?
Мэг закрыла глаза, задумалась.
– Ну, Салли училась с Шерри в одном классе – и, пожалуй, все. А, и еще она связана с фермами Брейденов, где сейчас работают Мейсон и Киван Мак.
– Она тоже там работает. На полставки. Ведет их дела.
– Может, она близко общается или встречается с кем-то из братьев Мак? Хотя вряд ли – Салли сейчас сколько? Тридцать девять, сорок? А Макам уже к семидесяти.
– Бывают вещи и более странные. Привлекательность – странная штука.
– Ну, написанные на доме слова обретают смысл, если Салли на их стороне и ненавидит мою семью за убийство Тая.
– Но мотивация все равно малопонятная, согласись? Зачем одинокой женщине, которая до этого была осуждена лишь однажды, в далекой молодости, за езду в пьяном виде, брать винтовку мужа сестры, ведро крови, все остальное и идти обстреливать дом в тихом квартале? Просто выпустить пар? По-моему, не слишком сходится. Она что-то скрывает. Что-то знает.
Мэг почесала бровь, охваченная тихим, радостным волнением. Может, наконец они к чему-нибудь придут.
– Подумай, – попросил он. – И позвони, если что-нибудь придет в голову.
– Хорошо. Но тебя это тоже касается.
– Понял. Разумеется, в рамках закона.
